Около часу дня Демиденко привез из Царицына Фомичева и представил его профессору, после чего Демиденко и Сыроежкин ушли…

Сперва разговор у Фомичева с профессором не клеился, они механически ели, и с обеих сторон больше звучали вопросы, каждый старался побольше узнать друг о друге, и от этой бесполезной игры в прятки оба все больше раздражались.

У Фомичева нервы оказались крепче — профессор первый сорвался и заговорил в открытую.

— Вы можете сколько угодно играть в молчанку, — заявил он с апломбом. — Но я должен предупредить, что вами интересуются мои коллеги из организации «ЛД», так что в ваших интересах сообщить о себе все.

— Ах, вот что? — сыграл некоторое смятение Фомичев. Но затем, как бы взяв себя в руки, он спросил не без иронии: — Как понимать ваше выражение «коллеги из «ЛД»? Вы что, действуете вместе? Это для нас огромная новость.

— Это неважно, — ответил Исаченко. — Важен, однако, факт, что не вам, а мне «ЛД» доверила этот разговор с вами.

— У меня к вам только один вопрос: вы выполняете поручение ЦК или отдельных представителей «ЛД»? — спросил Фомичев вполне миролюбиво.

— Какая разница? ЦК состоит из отдельных представителей, — иронически кривя рот, ответил профессор. И Фомичев сделал вывод, что поручение у профессора не от ЦК «ЛД».

— Мне все ясно, и я готов помочь вам в выполнении данного вам поручения. Спрашивайте… — спокойно сказал Фомичев, отодвигая от себя тарелку с недоеденным жарким.

— Все-таки удивительно и страшно это уменье русской интеллигенции — топить суть дела в пустопорожней болтовне, — сказал Исаченко с виноватой и в то же время злой улыбкой. — Что происходит? Встретились два единомышленника. Исторически необходимо, чтобы они не только не ссорились, а действовали рука об руку. Не так ли?

Фомичев заметил, что профессор скис, — пора переходить в контрнаступление.

— Не скажете ли вы, что представляет собой ваша организация? — спросил он.

— Отчитываться перед кем бы то ни было мне не поручено, — стиснув тонкие губы, ответил Исаченко и поспешно добавил: — Наша организация достаточно сильна, чтобы с ней считались идущие рядом и к той же цели другие организации.

— Согласен принять эту позицию… в принципе, — улыбнулся Фомичев. — Но нельзя ли узнать, какова ваша цель?

— Уничтожение в России коммунизма!

— Об этом я догадывался, — все с той же добродушной улыбкой сказал Фомичев. — А что же будет взамен?

— Что? — по-детски переспросил Исаченко и запальчиво ответил: — Нового монарха из интеллигенции! По не по крови с ее случайными смешениями!

Фомичев помолчал и заговорил спокойно и нравоучительно, как терпеливый педагог:

— Вот вы выразились: «рядом идущие к своей цели». А ведь это не так. Ни «ЛД», ни тем более наш Союз Защиты Родины и Свободы о какой бы то ни было монархии и не думают. По-видимому, наши организации более современны, чем ваша, а это значит, что мы уже далеко не рядом и у нас, как вы видите, совсем разные цели.

— Но уничтожение большевиков — разве это главное не роднит нас? — растерянно спросил профессор.

— Большевиков хотят уничтожить и иностранные державы, но потом они хотят остаться оккупантами России, Вас это устроило бы? Нас категорически нет. Мы хотим видеть Россию демократической, парламентарной страной…

В соседнем номере находились Пузицкий и Федоров. Они имели возможность наблюдать за беседой Фомичева и Исаченко, но слышать ее они не могли.

— Что-то у них там больно мирная атмосфера, — сказал Пузицкий и попросил Федорова позвать официанта, который обслуживал встречу. Это был чекист Семен Гендин.

— Посмотрите, как там у них дела, — сказал ему Пузицкий.

— Не могу, Сергей Васильевич. Когда я подал второе, профессор сказал, чтобы без вызова не появляться.

— Ничего. Зайдите. Напишите им счет…

Спустя несколько минут Гендин зашел в кабинет.

— В чем дело? — взорвался профессор. — Я же просил! Позовите сюда метрдотеля!

— Метр будет только вечером, — ответил Гендин и стал извиняться. — Но я очень прошу вас не поднимать скандал. У меня дети… — жалобно закончил он и вышел.

— Вы говорите, что связаны с Прагой, и в то же время не знаете, что там находится брат нашего вождя Виктор Савинков, — между тем продолжал Фомичев.

— Но и у нас в эмиграции есть разные течения и формации, — защищался профессор.

— Вот именно — разные! Вот именно! — злорадствовал Фомичев. — И вы хватаетесь там за кого попало, а мы союзников себе выбираем по принципу единства идей. Вы понимаете, что идея — это душа всякой борьбы? Ну что ж, ваша идея — обновленная монархия. Желаем, как говорится, успеха. Но нам с вами не по пути. Более того, с вами не по пути русскому народу, ибо наш народ никогда более не вернется к стыду и позору монаршей власти. Никогда! А те, кто будет пытаться толкать его к этому, обречены самой историей. И я не верю, что вы встретили понимание со стороны «ЛД» — они не могут пойти даже за монархом из интеллигенции!

Только теперь профессор понял, что позволил загнать себя в угол, и злость лишила его рассудительности. Он поднялся.

— Вы кто? Жандарм при «ЛД»?

— Мне жаль, профессор, но вы не понимаете, что и для нас и для «ЛД» самое опасное — это какая бы то ни было близость с кустарями от контрреволюции. Если речь пойдет об устранении такой опасности, я готов быть жандармом… — Фомичев посмотрел на часы. — Боже, сколько времени ухлопали! Кстати, что там за счет? Тридцать два? Вот вам пять червонцев. Прощайте.

Он быстро вышел из номера. Профессор нагнал его в коридоре. Задыхаясь от бега, он начал совать Фомичеву в карман его червонцы.

— Послушайте, вы что, обезумели? — шепотом кричал ему в ухо Фомичев. — Как вам не стыдно! Эх вы, горе-конспиратор! Отстаньте, а то я позову милицию! — последнее Фомичев произнес уже довольно громко и, ступая на упавшие червонцы, пошел к лестнице. Профессор стоял посредине коридора и, сжав маленькие кулачки, что-то бормотал. Мимо него медленно, беспечно, разговаривая о погоде, прошли Пузицкий и Федоров. Они вышли на улицу и направились к мосту. Их нагнал Сыроежкин.

— Ну как? — спросил он.

— Вызывайте машину, хватит ему гулять, — сказал Пузицкий.

Сыроежкин побежал назад, к гостинице…

Вечером на даче в Царицыне состоялось «заседание московского комитета НСЗРиС». Председательствовал Шешеня. Кроме Фомичева, на заседании присутствовали пять членов комитета. Четверо из них были чекисты: Пиляр, Демиденко, Пудов и Гендин. У каждого из них была своя тщательно разработанная легенда о том, кто они такие и как связались с Шешеней. Пятый член комитета был настоящий савинковец Богун, уже давно арестованный и осужденный судом, а теперь подключенный к игре для большей достоверности…