— Э-э-э?! — Я удивленно округлила глаза, но… он только улыбнулся.

Мир перевернулся, и вот я уже сидела верхом на мужчине — на его бедрах. И надеяться на то, что в кармане брюк завалялся, скажем, пистолет, было бы очень наивно с моей стороны. А судя по размерам и твердости «пистолета»… да из-за отсутствия на мне чего-либо, кроме ночнушки… Юля, нам грозит опасность! Черт, милый, ты мог бы это делать менее… демонстративно? У меня же мозг снова проснулся, а в такие моменты это противопоказано!

— Ки-и-ик… — неуверенно начала я, ведь в трусиках мне было как-то спокойнее. Притом более спокойно, чем просто в сорочке. С ней я как раз морально была готова расстаться, даже хотела этого, а вот с ними… Пока нет!

— Да? — Феликс провокационно вскинул бровь, неотрывно смотря мне в глаза, погладил бедра, скользнул по краешку сорочки и ме-е-едленно двинулся выше, поглаживая кожу… задирая ткань. Живот вздрогнул от прикосновения, и я, залившись краской, перехватила его руки, потому что… Я же на нем верхом… а трусиков нет! И в комнате светло!

Ла-Шавоир быстро сел и поцеловал меня так, что, когда отстранился, у меня из головы мысли полностью вынесло, там остались одни желания. Да и Кик проказливо улыбнулся, перехватил мою ладошку, перецеловал все ноготки, а потом… медленно снял мое кольцо. Его глаза потемнели так, что мне стало страшно-сладко-жутко. Я так боялась, что он сейчас не сдержится… И в то же время так этого хотела… И хочется, и колется… А он так же медленно стянул свое кольцо, и уже меня прошило молнией наслаждения, которая остаточным жаром прокатилась по телу, делая его невероятно чувствительным… затапливая меня его эмоциями, порывами и желаниями.

Притом… фальши там не было. Ни чувства вины. Ни обмана.

— Было с Миной хоть что-то? — все же спросила я, желая услышать эмоции в ответ на вопрос.

— Что случилось — то только с тобой, и то не до конца, — прошептал Феликс мне на ухо. — С Минавель — ни-че-го.

Он не лгал. Я «слушала», но не улавливала ничего, что могло бы вызвать подозрения.

Хочу его касаться… Почему на нем все еще рубашка?.. Она отлетела в сторону, но до пола не достала, свесившись с постели. А дальше мне стало не до несчастной судьбы порванной одежки, потому как милый снова вспомнил про активные точки, и теперь все, на что я была способна, — это… чувствовать. Глаза закрыла, когда этот развратник, многозначительно улыбаясь, перецеловал шейку, время от времени шепча такое, что мои щечки, наверное, алели очень сильно. Но когда он, не снимая сорочку, обхватил сосок губами, я только охнула и в отместку укусила его за ухо. За уже проверенный острый кончик, отчего эта зараза, конечно, тихо застонала, но… скользнула руками вниз. Как раз туда, где трусиков уже не было. Я взвизгнула и попыталась было дернуться, но кто же мне даст сбежать?

— Ку-у-у-уда?! — рыкнул риалан, удерживая меня за талию, а второй рукой… ох.

— Хватит… — подавилась всхлипом я.

— Не хватит, — неумолимо покачал головой Феликс и снова коснулся заветного местечка, отчего меня так тряхнуло, что я, часто-часто дыша, выдохнула:

— Я не могу… ох!

Странные ощущения, и мне очень хотелось, чтобы он это прекратил. Но, как только Кик с тихим смешком убрал руку, стало снова чего-то хотеться… А когда он быстро нажал на какую-то точку на внутренней стороне бедра, то я не сдержала долгого стона. Сейчас — не как в прошлый раз, когда Кик снял кольцо. Я находилась во власти собственных чувств, а его усиливали их, подливали масла в костер желания. Обрывки его мыслей вообще заводили так, что я уже мелко дрожала. Или это оттого, что он снова обхватил мою грудь, лаская вершинку языком через шершавую ткань?.. Ох, эта ткань так мешала, невыносимо мешала!

Словно уловив мои желания, Кик быстро спустил одну лямку с плеча, открывая нежную округлость, и приник губами к голой коже, отчего я тихо застонала, запуская пальцы в жесткие волосы, притягивая его ближе к себе. А спустя миг стонала вновь, но уже громко, потому что местечко ниже талии он так просто не оставил. Но на этот раз сначала нажал на точку, заставляя сдавленно зашипеть и куснуть бессовестного за ухо, а уже потом он… снова вернулся туда.

Странно, невыносимо, но нет ничего желаннее, и лишь бы он не останавливался… Я уже начинала сама подаваться навстречу его руке, стоны слетали с губ, и я могла только растворяться. Тонуть в этом сияющем море.

Меня начало бить мелкой дрожью, по щеке пробежала горячая капля, я всхлипнула и закусила губу, потому как не знала, что же надо для… Ох, я ничего не знала, но очень хотела. Не знаю чего. Освобождения?

Почувствовала, как Ла-Шавоир слизнул слезинку, и слабо улыбнулась. Кик, Кикки, хороший мой, любимый…

— Открой глаза, — прозвучал повелительный голос, и я подчинилась, облизнув пересохшие губы, чувствуя, как задыхаюсь, как хочется… быстрее. Двигаться? Нет…

Он коротко рыкнул и, притянув к себе, поцеловал — так поцеловал, что у меня заныли губы. Или они уже и раньше болели от того, как я их кусала?..

И тогда… я словно на тысячи осколков разлетелась и на миг перестала существовать, чтобы возродиться с его именем на губах, слыша, как он шепчет мое, лихорадочно прижимаясь ко мне бедрами.

Кажется, это и была смерть… «маленькая смерть». Одна на двоих.

Я сидела, тяжело дыша, судорожно сжатыми пальцами хватаясь за его плечи и пытаясь осознать, что сейчас произошло.

Впрочем, ну его, это осознание, у нас с Киком так всегда: когда я начинаю думать, отношения усложняются. А в данный момент размышления совершенно ни к чему.

Мужчина пошевелился, погладил меня по спине, чмокнул в висок и хмыкнул:

— Ну, вот видишь, как все замечательно. А ты — «горизонталь, горизонталь».

На понимание, о чем он, у меня ушло секунд десять, и я уставилась в наглые голубые глаза. Затем возмутилась так, что даже про смущение забыла.

Ведь, зараза, вспомнил-таки про разговор в кабинете!

— Тебе не стыдно? — с укором посмотрела я на довольного Кика.

— Не-а. — Он покачал головой, спускаясь руками ниже талии и по-хозяйски оглаживая мои ягодицы. Подался вперед, почти касаясь губами моего рта, и шепнул: — Честно?

Я завороженно кивнула, а он улыбнулся в ответ и очень тихо сказал:

— Я счастлив.

— И я, — эхом откликнулась, стараясь не позволять очень-очень глупой улыбке расползаться по губам. Все же я дурында, да и при Кике большую часть здравого смысла уносит непонятно куда, наверное, вослед крыше…

Ла-Шавоир осторожно пересадил меня на постель, встал и спросил:

— Я воспользуюсь твоим душем?

— Зачем? — наивно спросила я. Или тупо… потому как это уже, наверное, не наивность. Впрочем, по лицу риалана расползалась та-а-акая улыбочка, что до меня живо добралось понимание «темы». — А-а-а-а-а…

— Ага, — коварно кивнул болотник, наклонился, подхватывая меня на руки, и развернулся в сторону… той самой ванной комнаты.