— Да. — Я невольно улыбнулась в ответ. — И неприличный, и добрый.

— Так… — всерьез задумался Лельер. — Не так давно я был добрым, а, стало быть, теперь очередь быть неприличным! — наткнулся на мой осуждающий взгляд и прижал руку к груди. — Я в рамках!

— Хорошо! — Я расхохоталась, ощущая, как настроение повышается в геометрической прогрессии.

И я даже знаю, кто в этом «виноват»!

— Лель, я тебя обожаю! — откровенно призналась, с нежностью глядя на мужчину.

— Какие неожиданности меня сегодня подстерегают! — улыбнулся шут, подавая мне руку, чтобы помочь выйти из-за стола. — А чем еще порадуешь?

Наглая лапа с намеком обняла за плечи, а потом ласкающим жестом спустилась как раз до той грани, где заканчивается поясница и начинается попа.

— Обломись, — с удовольствием поведала нахальному блондину. — Я просто подумала… долго так думала.

— Кажется, это опасно! — страшным шепотом сказал мне на ухо неисправимый паяц.

— Очень, — серьезно призналась я. — Так вот… я тобой восхищаюсь, боюсь временами, хочу видеть рядом… — поразмыслила и внесла коррективы в последнюю фразу. — В смысле часто видеть рядом. Также временами хочется придушить.

— Все признаки любви — налицо! — «по секрету» сообщил Лель.

— Не-а. — Я покачала головой и начала распутывать узел на платке, чтобы снова завязать его банданой. — Я тебя не хочу.

— Так ты даже не пробовала! — искренне возмутился главный бабник двора.

На языке вертелось нечто острое и неприличное, но я посчитала фразу про «секонд-хенд» обидной, а потому выбрала нейтральное:

— Лель, ты не в моем вкусе. И вообще, у меня есть Кик, который, как ты сказал, возможно, и не изменял. Значит, у нас все равно будет разбор полетов.

— Пошли на крышу, чудо кудрявое со странными взглядами на жизнь. — Он обнял меня за плечи, разворачивая в сторону темной подворотни. — Вернее, «полетели».

— Это в смысле? — Я заинтересовалась, послушно топая в темноту за блондином.

— Сейчас увидишь, — хмыкнул Хинсар и, дернув меня за руку, привлекая близко-близко, крепко обхватил за талию. — Не визжи, главное.

Потом мы окутались странным белым сиянием и стремительно взмыли вверх. Мой вопль поймал и унес куда-то вдаль ветер. Когда приземлились на крышу, то Хинсар проворчал:

— Я же просил!

— Так предупреждать надо! — возмущенно отозвалась я, но тут же забыла про недовольство, потому что… увидела город. Город в лучах полной луны и дома, будто бы парящие над серебристыми змейками дорог, темную реку, через которую пролегала лунная дорожка. Шпили, дворец Гудвина на холме…

— Лель!!!

— Да, ты меня обожаешь, — самодовольно вспомнил шут.

— Не то слово! — встала на цыпочки, чмокнула его в щеку и быстро подбежала к краю крыши, чтобы взглянуть в узкий провал переулка и тут же отшатнуться.

— Метра полтора. — Я прикинула расстояние до следующей крыши. — Но, Лель, они же мокрые!

— Маг я или не маг? — гордо спросил мой спутник. — Все у нас сегодня будет! Даже крылья. Хочешь крылья?

— Это как? — Я восторженно раскинула руки и покрутилась, купаясь в падающем с неба свете.

— Это не по-настоящему, — покачал головой он, с улыбкой глядя на мои чудачества. — Но тебе понравится.

— Хочу! — восторженно выдохнула и вскинула руки, словно стремилась достать до ярких звездочек. Казалось, подпрыгни — и схватишь одну! Такую маленькую — если смотреть с земли, но горячую — ту, которая исполняет все-все желания!

А я хочу немного. Всего лишь, чтобы все было хорошо.

Господи, я сейчас немного ближе к тебе, да, всего на высоту дома, но ближе, чем прежде! Так услышь меня, пожалуйста! Пусть все будет хорошо! Так, как ты видишь, но… Может, и мои желания учтешь? Я хочу, чтобы у МЕНЯ все было хорошо с НИМ. С моим невыносимым зеленым болотником, который может быть очень нежным, ласковым и чутким. Пусть… не случится непоправимого. Очень прошу. Очень-очень!

И пусть это по-детски, зато очень искренне.

— Мечтательница, — ворвался в мысли голос Леля. — Смотрю и любуюсь.

— Ты тоже замечательный. — Я с хитринкой взглянула на музыканта. — Ну что, где мои крылышки, волшебник?

— А что мне за них будет? — коварно осведомился Лельер.

— Тебе сейчас будет со мной весело!

— Аргумент! — со смехом сказал блондин и резко развел ладони, а между ними возник шарик света, который стал расти, становясь менее плотным, пока наконец не превратился в туманную дымку… с какой-то петелькой наверху.

— Так, это средство, чтобы ты не упала, — деловито проговорил наш маг-изобретатель, и дымка окутала меня с ног до головы, а потом… подбросила немного вверх. Всего на пару сантиметров, но это было ощутимо! — Я подвесил кокон на силовой канат, который натянул еще пару лет назад. Это мое любимое место и используется не в первый раз.

— Су-у-упер! — восторженно выдохнула я и подпрыгнула… тут же оторвавшись на метр от крыши! Как на батуте! — А где мои крылышки?!

— Вот такую уже я тебя обожаю! — И в мою сторону полетела лиловая дымка, которая преобразилась в большие полупрозрачные черные крылья.

И тут мне в голову что-то ударило.

— Хочу беленькие!

— Юль, ты… ты!.. — влюбленно уставился на меня шут. — Я хочу тебя предупредить!

— О чем? — подпрыгнула еще раз, но сильнее и с радостным визгом подлетела уже гораздо выше.

— Если ты не выйдешь замуж за Кика, то я сам на тебе женюсь! — торжественно пообещал этот ненормальный.

— Мы с тобой будем жить счастливо, но недолго, убившись в какой-нибудь авантюре в один день! — Я уже утирала слезки смеха.

Обернулась, довольно оглядывая посветлевшие крылья, и нахмурилась:

— А почему кожистые?! Я хочу с перышками!

— Зачем? — неподдельно изумился мужчина и выразительно ткнул пальцем в небо. — ТУДА тебя даже по блату не возьмут!

— Тоже Настя?

— Ага.

— Так. — Я с предвкушением оглядела соседнюю крышу. — Ну, полетели!

— На счет «три»! — согласно кивнул шут. — Раз, — начал, очаровывая меня искренней, светлой и радостной улыбкой.

— Два! — ответила ему такой же я.

— Три! — дружно выкрикнули мы и бросились к краю.

А дальше было круто! Нет, это не то слово!

Дальше было восхитительно, волшебно и невероятно! Прыгать так высоко, что, казалось, пальцы сейчас дотронутся до края луны, ощущать секунды полета, слышать полубезумный радостный смех и с удивлением понимать, что это мой, и бежать, бежать, бежать! Вперед, с крыши на крышу, навстречу ветру, который удивленно целовал щеки жгучими прикосновениями, и кричать, уже даже не вспоминая, что на улице ночь.