болел со стороны, но зато делал это за троих. Емеля скромно отошел в сторонку, чтобы не путаться под ногами силачей.

— Навались, ребята! — подбадривал Костя Павла и Леху. — У вас получается!

Те, натужно пыхтя, толкали дверь плечами. Та поддавалась, но буквально по миллиметру. Костя и Вика так увлеклись наблюдением за процессом, что совсем забыли о Емеле. А вот тот о себе не забывал ни на секунду.

Емеля уже все понял про эту компанию. Ему попались какие-то религиозные фанатики, вбившие себе в головы идею собственной избранности, да не кем-нибудь, а лично богом. И вот теперь эти избранные творили какую-то херню, пребывая в полной уверенности, что тем самым спасают мир от темных сил. Но они не понимали, что мир вовсе не нуждается в спасении. Мир прекрасен. В этом новом мире он, Емеля, бывший прежде конченым неудачником, собиравшим пыль у подножия социальной пирамиды, стал крутым парнем. Неужели они хотят вернуть все, как было? Чтобы он, Емельян Волков, вновь окунулся в омут беспросветного унижения, став Емелей Пискиным? Да они не в себе, если собираются сделать это. Что бы сказал на это учитель Цент? Уж он не погладил бы их по головке. Емеля голову готов был дать на отсечение, что его наставник тоже считает новым мир прекрасным, и не желает возращения старых порядков.

Пока они бродили по монастырю, Емеля вел себя смирно, рта не открывал и вообще всячески старался сделать так, чтобы все поскорее забыли о его существовании. И его хитрая тактика принесла свои плоды. Психи расслабились, ослабили бдительность. Они полностью сконцентрировались на открытии какой-то никому не нужной двери, совершенно забыв о нем.

Будь он таким же крутым, как учитель Цент, он бы разобрался с ними сам. Емеля украдкой очутился за спиной у девчонки, и мог легко выхватить пистолет из ее поясной кобуры. Но он опасался, что окажется недостаточно быстрым, и не успеет уложить всех. Да ему и не нужно было этого делать. Достаточно просто унести ноги. Ведь снаружи, за воротами, его ждет автомобиль с ключами, любезно оставленными в замке зажигания. Один из психов сделал это нарочно, на тот случай, если придется резко уносить ноги. И Емеля был бесконечно благодарен ему за это. Потому что он как раз и собирался это проделать.

Леха и Павел все яростнее толкали дверь. Та шла тяжело, будто изнутри ее подпирал целый штабель кирпичей. Их скромный успех пока что выражался в узкой, с три пальца, щели. Павел взял фонарь и попытался заглянуть внутрь, но ничего не сумел рассмотреть.

— Отдохни-ка, — предложил ему Костя, и повел плечами, что твой богатырь перед поединком с драконом. — Теперь моя очередь.

Леху никто не сменил, да тот и не просил об этом. Теперь он толкал дверь вместе с Костей, а Павел и Вика подбадривали их.

Всеми забытый Емеля понял, что час пробил. Он приблизительно запомнил путь наружу, и был уверен в том, что не заблудится. Было немного страшновато идти одному с пустыми руками, но судя по всему, монастырь стоял пустым. Если бы тут обитали зомби, они бы уже давно явились сюда, привлеченные произведенным людьми шумом.

Тихонько пятясь задом, Емеля начал отступать к лестнице. Его не замечали. Он сделал еще несколько осторожных шагов, затем развернулся и пошел быстрее. Перед ним возникли ступени. Сияя от радости, Емеля взбежал по ним, и увидел впереди свет. У него получилось. Психи не заметили его исчезновения. К тому моменту, как они хватятся его, он уже будет недосягаем. И уж конечно им никогда не найти его, как только он доберется до автомобиля. Емеля заранее решил, что уедет далеко-далеко, за тысячу верст, а лучше за две. Найдет себе новое место, соберет новых лохов. И больше никому не позволит помешать своему наслаждению новым прекрасным миром.

Емеля заспешил по коридору, уже чуя пьянящий воздух свободы. Все-таки он был очень крутым парнем. Только крутость помогла ему облапошить психов и унести ноги. Но тут он задумался вот о чем — а как бы на его месте поступил Цент? Мудрый наставник не ограничился бы одним побегом. Он бы обязательно нашел способ прощально нагадить своим обидчикам. И Емеля ощутил тот же позыв. Нельзя просто взять и уйти после того, что они сделали. Эти уроды отняли у него все, кроме жизни. Неужели они не поплатятся за свое злодеяние?

Он достиг больших дверей, и в голове его молниеносно созрел план жестокой и чрезвычайно крутой мести. Эти двери, похоже, были единственным путем наружу. Они стояли распахнутыми настежь, но если запереть их снаружи, психи окажутся в ловушке. У них, конечно, хватало оружия, чтобы пробиться на волю, но и двери были не из какой-то хлипкой фанеры, а из толстого и прочного дерева. А если подпереть их с внешней стороны большим количеством тяжелых предметов, психам придется постараться, чтобы обрести свободу.

На Емелю словно нашло какое-то помрачение. Выход был рядом, а там его ждала машина и абсолютная свобода. Но вместо того, чтобы броситься прочь из пропитанного жутью монастыря, он принялся лихорадочно планировать страшную месть своим обидчикам. И довольно быстро родил блестящую идею — закрыть двери, ведущие к выходу из здания, и завалить их баррикадой. Пусть психи помучаются, преодолевая ее. Пусть пыхтят, потеют, пусть вспоминают крутого перца, отважного мстителя Емельяна Волкова. Отольются им все их злодеяния водопадами горьких слез.

Мысль о грядущем возмездии настолько захватила Емелю, что он позабыл обо всем на свете. Отважный мститель уже приготовился приступить к осуществлению своего замысла, когда вдруг случилось нечто, заставившее его застыть на месте с дико выпученными глазами. Липкий холодок ужаса пронесся по потной спине табуном мурашек. Волосы шевельнулись на голове. Парализованному страхом Емеле показалось (впрочем, а показалось ли?) что некто только что окликнул его по имени.

На всякий случай Емеля медленно огляделся, но ожидаемо не увидел никого подле себя. Да и кого он мог обнаружить здесь? Монастырь ведь пуст, а единственные люди в нем это он да группа психов. И уж подавно никто здесь не мог знать его имени.

Емеля постарался взять себя в руки. Ему просто померещилось. Кончено же! А как иначе? С ним такое уже бывало в первые месяцы после конца света, которые он прожил в одиночестве, пока не столкнулся с учителем Центом и по полной программе не вкусил его мудрости. В ту пору ему тоже иногда чудилось, что кто-то окликает его, и всякий раз, когда это происходило, Емеля