— Расскажите мне о маме, — тихо прерываю его я.

— Я не знаю, где они познакомились. У нее было тяжелое прошлое. Она выросла в детском доме. Не знаю, как она туда попала, но у нее не было семьи. Она была такой красивой женщиной, просто изумительной, — он делает паузу, — но в ней было что-то хрупкое, как будто она была готова сойти с ума в любой момент…

— Что вызывает у меня вопрос, почему такая красивая женщина, у которой есть любящий муж, убила своих детей, — боже, это больно произносить вслух.

Папа некоторое время смотрит в пол. Потом поднимает глаза на меня.

— Может, этого бы и не случилось, если бы не Марта. Марта Палмер — одна из самых завораживающих и самовлюбленных женщин, которых я когда-либо знал. Томми занялся психиатрией и поступил очень глупо, начав встречаться с одной из пациенток.

Тут впервые заговорила мама, и в ее глазах выразилось презрение.

— Я видела ее один раз в жизни на одной из вечеринок Томми. Она сделала все возможное, чтобы заставить его ревновать, заигрывая со всеми мужчинами подряд. Она выглядела великолепно, с этим я согласна, но было яснее ясного, что сердце у нее прогнило насквозь.

— Я слышал, что они разошлись, — папа продолжает рассказ. — Только позже я понял, что это случилось, потому что внезапно она стала лучшей подругой Элис. А потом добралась до Джона. Должно быть, она ослепила его, потому что в итоге у них случился роман. Он был очарован ею, оказался полностью в ее власти. — Прямо как Джек. — Я сказал ему покончить с этим. Это было нечестно по отношению к Элис и детям. Но он этого не сделал. Он даже собирался бросить семью ради нее.

Я заканчиваю историю:

— Она пришла к нам домой на мой день рождения. Зачем ей было это делать?

Папа отвечает:

— Марта Палмер была злой и мстительной женщиной. Она не могла смириться с тем, что Джон каждый вечер возвращался к Элис и детям. Поэтому она пошла к нему домой. Элис наивно пригласила ее зайти как свою лучшую подругу, и та рассказала ей об интрижке. И разбила ее мир на куски.

Я снова слышу те крики в гостиной. Потираю висок, чтобы они умолкли.

Он продолжает:

— Она ускользнула, совершив свое злое дело и оставив Элис наедине с ее миром, который рушился у нее под ногами.

— Но убить своих детей, Эдвард, и покончить с собой… — пораженный голос мамы содрогается.

— Я знаю. Знаю, — шепчет папа, — но ее предал не только муж, но и так называемая лучшая подруга. Это стало слишком тяжелым бременем для нее. Я думаю, она просто сломалась.

Наступила ужасная тишина. Тогда я спрашиваю:

— Как ты ему помог?

— Я посоветовал ему пойти в полицию, но он не стал. Он хотел, чтобы я забрал тебя на время, и я согласился.

Я вижу, как маленькая я смотрю из окна машины, пристально глядя на клеймо каменщика на доме, наблюдая, как оно становится все меньше и меньше, до тех пор пока не исчезает из виду.

— Он отдал одну вещь, которая принадлежала твоей матери. Она это часто носила. Мы подарили тебе на пятнадцатый день рождения, — тихо говорит папа.

— Мой шарф.

Вот это ирония. Шарф, который оберегал меня ночью, принадлежал женщине, которая пыталась меня убить. Моей собственной матери. И я понимаю еще кое-что: Марта, должно быть, узнала шарф Элис, так как была ее лучшей подругой. Той ночью, когда я бодрствовала во сне, она увидела его, провожая меня обратно в комнату. Неудивительно, что она спросила, кому он принадлежал. И когда я сказала ей, что маме… Я помню, как она оставила его у меня на кровати, завязав узелок за узелком.

— Что случилось с их телами?

Папа снова качает головой:

— Не знаю. Специфика нашей работы такая, что мы контактируем с разными людьми, включая хозяев похоронных бюро, у которых есть крематории. Или он мог похоронить их. Я не знаю.

В этот момент я понимаю, что никогда не найду место, где упокоилась моя семья.

«Уже достаточно невинных людей пострадало». Вот что было в прощальном письме. Слишком много невинных людей.

— Почему он вернулся, чтобы жить в доме с Мартой и Джеком?

Папа издает невеселый смешок.

— Эта дьяволица вцепилась в него когтями. Он не мог ее забыть. Томми рассказал мне, как она обычно действовала. Он сказал, что она обожала забирать вещи у своих любовников после того, как отношения заканчивались, — я думаю о табличке с именем Бетти. — У твоего отца она решила забрать дом. Она наверняка мучила его годами, будучи в отношениях с другими мужчинами и напоминая о том, что случилось с его женой и детьми. Обвиняла его. Я подозреваю, что в конце концов она привела в дом более молодого мужчину, то есть Джека, и вытеснила Джона в верхнюю комнату.

— Наверно, он не выдержал всего этого, потому что недавно покончил с собой. Я нашла его предсмертную записку.

— Боже милостивый! — вскрикивает мама с дикими глазами.

— Я знаю, — говорит папа.

— Что? — Я выпрямляю спину. — Откуда ты знаешь?

— Я был с ним.

— Что ты такое говоришь, Эдвард? — кричит мама.

— Мне позвонила Марта. Сказала, что Джон ведет себя странно. — Отец в отчаянии смотрит на нее. — Что ты хотела, чтобы я сделал? Оставил отца Лизы с этой женщиной? Нет, — жестко говорит он. — Я пошел туда проведать его. Он успокоил меня, сказав, что с ним все в порядке. Я оставил его и пошел поговорить с этой женщиной, и в итоге мы поспорили там, внизу. К тому времени как я вернулся наверх, он уже повесился, — папа прикрывает рот от ужаса. Пот блестит у него на лбу. — Я забрал тело Джона. Отвез его к хозяину похоронного бюро, которому доверял, и достойно его похоронил. — По его лицу струятся слезы. — Мой друг не заслужил того, что с ним случилось. Самое меньшее, что я мог сделать, это убедиться, что он покоится с миром. Кроме нас с Томми у его могилы больше никого не было.

— А как же Джек? — мне тоже хочется заплакать, но я не позволяю себе. Я должна дослушать эту историю до конца.

— Его там не было. Уехал на север по работе. Когда он вернулся, мы договорились, что она скажет ему, что Джон съехал. И велит Джеку больше никогда не упоминать имя Джона. Притвориться, что его просто не было.

Вот почему Джек настаивал на том, что раньше там никто не жил. Он не участвовал во всем этом, а просто следовал указаниям Марты, как щенок, который слушается хозяина.

Папа содрогается в ужасных рыданиях. Мой сильный, мужественный отец, который, как я знаю, всегда старался сделать так, как будет лучше для меня. Я не могу просто сидеть и смотреть, как он разваливается на части. Я спешу к нему и обнимаю его, измученного горестными рыданиями.

— Все в порядке, папа. Все в порядке.