— Вы имеете в виду марихуану?

Она кивает.

— Когда мы еще разговаривали, я рассказала ему о своем недуге. Он сказал, что у него есть кое-что, что может мне помочь, — ее лицо замирает от удовольствия. — О, это сработало. И вообще я почувствовала себя прекрасно.

Я пытаюсь представить себе образ Пэтси, курящей косяк перед камином.

— Конечно, он заманил меня в свою паутину, потому что я знала: то, что я курю, противозаконно. Когда я сказала ему, что засужу их из-за сада, он был в ярости. Сказал, что если я хоть слово скажу о том, что он выращивает, он сообщит им, что я его самый крупный клиент, — ее лицо выражает печаль. — Вот будет позор, если моя семья об этом узнает.

— Вы просто пытались спастись. Облегчить боль. За это копы не посадят вас за решетку. Они заинтересованы в поимке дилеров, а не потребителей.

Она крепче обнимает Дэвиса, оценивающе глядя на меня. Ее голос звучит тихо.

— В 1998 году семья Джона исчезла отсюда в одночасье. Так грустно, что он расстался со своей очаровательной женой. Такая милая женщина.

— Куда они уехали? — настаиваю я.

— По его словам, она бросила его ради кого-то другого и забрала детей с собой в Австралию. Странный случай. Но вот что я тебе скажу. Я знала этих детей и дарила им открытки на дни рождения. Прекрасные дети. Но когда я спрашивала у Джона их новый адрес, вместо того, чтобы отказать мне, сказать: «Я бы предпочел не давать его вам» или «Я его не знаю», он всегда говорил, что даст, но так и не сделал этого. Я раз сто спрашивала его. Но он так мне его и не дал. Странно.

— Что вы имеете в виду?

— Как будто он не хотел, чтобы я знала, где они живут. И если подумать, я не видела никаких фургонов для перевозки имущества, когда его жена и дети уезжали. Они просто исчезли в один прекрасный день.

* * *

Они просто исчезли в один прекрасный день.

Я вдумываюсь в преследующие меня слова Пэтси, вставляя ключ в замок и открывая дверь дома. Я боялась, что замки могли поменять, но если это должен был сделать Джек, то он не потрудился. Я захожу в прихожую. Свет в доме вообще не горит, но я вижу, что столовая залита светом свечей. Это похоже на что-то среднее между приготовлениями для романтического ужина на двоих и оформлением похоронного зала. Джек выходит из чулана под лестницей с мощным фонариком.

Он светит мне в лицо и покатывается со смеху.

— Ну кто бы мог подумать! Марта! Чокнутая сбежала из психушки! Привет, дорогая, с возвращением. Можешь подержать мне фонарик? Похоже, предохранители полетели. Ну, так что, они накачали тебя наркотиками? Надо было обратиться ко мне, я мог бы помочь в этом вопросе. Ха-ха! Слушай, детка, я не против немного странного поведения, но не ночью. Не тогда, когда я пытаюсь поспать.

Никаких следов присутствия Марты. Я подхожу туда, где он сражается с предохранителями. Беру у него фонарик и свечу им на электрический щиток. Из-под лестницы вырывается сноп голубых искр. Джек вздыхает.

— Проводка в этом доме разваливается на куски. Я лучше принесу тебе пару свечей, Лиза. Ты же не боишься темноты?

Он исчезает в коридоре. Я вхожу в столовую. Марта сидит в викторианском кресле в углу. Когда я вхожу, она бросает на меня взгляд, а потом встает. Выглядит она при свечах просто завораживающей, почти неземной.

— Так ты действительно вернулась?

— Действительно.

— Думаешь, это разумно? Учитывая твое состояние?

Ее прекрасное лицо всего в нескольких дюймах от моего. Ее глаза словно алмазы на свету. Но я не отступаю.

— Я в порядке.

— Я так не думаю. Доктор Уилсон, кажется, думает, что ты очень больна. У тебя галлюцинации, ты воображаешь всякие странные вещи. Думаю, доктор Уилсон включил это в свой отчет.

Я подхожу к ней поближе, так что мы почти соприкасаемся.

— Ну, ты-то точно все об этом знаешь. Ты же помогаешь ему с записями, верно?

Марта улыбается.

— Ты боец, Лиза, в этом тебе не откажешь. Ты больше похожа на мужчину, чем большинство мужчин, которых я знала за свою жизнь.

— Например, чем доктор Питерс. Он ведь был не таким уж и мужиком, да?

Она одаряет меня тяжелым взглядом.

— Доктор — кто?

— Ладно, девчонки, завязывайте с нежностями. Здесь это не принято, — прерывает нас Джек, а потом хихикает над своей дерьмовой шуткой.

Он держит подсвечник в одной руке и кучу свечей в другой.

Марта улыбается мне и уходит в утреннюю комнату, беря с собой отдельный подсвечник. Интересно, не была ли она когда-то актрисой?

Джек зажигает свечи, а затем вставляет их в подсвечник.

— Вот так. Возьми его с собой наверх. Свет снова включится через минутку — мне только нужно кое-что починить.

Я поднимаюсь еще на этаж выше и захожу в свою комнату. Джек и Марта, видимо, здесь хорошенько потрудились, не ожидая, что я вернусь. Мои вещи свалены в кучу на кровати: конечно, для того, чтобы мой отец забрал их из комнаты, местонахождение которой ему так знакомо.

Я отодвигаю свои вещи в сторону, чтобы сесть. Беру сумку, но не открываю ее. Вместо этого я глубоко вдыхаю, чтобы обрести силы для того, что собираюсь делать дальше. Наконец достаю конверт, который мне дал Алекс, и вытаскиваю оттуда лист бумаги. Разворачиваю его и начинаю читать. Свет мигает и снова гаснет.

Глубоко в недрах дома я слышу, как Джек кричит и ругается от досады. Я поднимаю подсвечник, ставлю его рядом с собой, а затем начинаю читать перевод текста со стены.

* * *

Я не знаю, как долго сижу там после прочтения слов Джона Питерса, неподвижная и холодная, как кровь, застывшая на снегу. Одинокая слеза ползет у меня по щеке. Я не могу прочитать это снова. Не могу. Мне хочется выть и бить кулаками о черную стену.

Я подхожу к шкафу, внутри которого выстроились бутылки с водой. Беру одну из маленьких бутылок и замечаю то, что должна была увидеть раньше: она распечатана. Только злой человек мог придумать накачать другого наркотиками. Я вспоминаю, как однажды утром у воды был затхлый вкус: наверняка это было послевкусие наркотика. Алекс предупредил меня, чтобы я при первой же возможности опорожнила каждую бутылку в раковину, унитаз, в окно, да куда угодно, только бы избавиться от угрозы, которую они для меня представляют.

Я беру бутылку и иду к окну. Широко распахиваю его и смотрю на Лондон. Интересно, сколько людей в городе так отчаянно нуждаются в жилье, что готовы снимать свободную комнату в чьем-нибудь доме? В доме людей, о которых они ничего не знают. В доме незнакомцев, которые диктуют свои правила проживания.

Я снова обращаю внимание на воду, вспоминая, что Алекс велел мне избавиться от нее. Откручиваю крышку. И выливаю ее… прямо себе в рот.