– Мы едем на курорт «Горячинск» на Байкал, – объявила основательницам Катя. – Это в Бурятии, на восточном берегу, где воздух чище, чем под Иркутском, и где песчаные пляжи. В санатории евроремонт, лечебное голодание, грязи, гидромассаж, восточный массаж и куча других процедур, все по последнему слову техники, Татьяна картинки мне показала и все перепроверила по телефону с администрацией. Она забронировала все имеющиеся в санатории номера люкс в количестве трех штук.

– Ура! – закричала Полина. – Я еду, это точно!

– Там правда есть номера люкс? – недоверчиво переспросила Алена. – А что это означает?

– Две комнаты, ванная, евроремонт, холодильник, чайник и посуда в номере, – доложила Татьяна.

– Не может быть совсем кошмарно, – убежденно сказала Алена. – Таня, берите три билета. Я тоже еду. Таня, подождите! Фен! Там есть фен?

– Извините, Алена Дмитриевна, я не спросила, сейчас уточню.

– Ладно, не тратьте времени. Наверняка есть.

Кыса огорчилась, что ее сразу не позвали, а вот теперь, оказывается, все люксы уже заняты… Таня нашла ей номер «улучшенной категории», но выяснилось, что вообще-то Кыса погорячилась. Кто-то же должен компанией управлять. Тем более что люксов все равно нет.

В самолете Полина развернула пропаганду толерантности:

– Давайте договоримся, что не будем раздражаться и скандалить по пустякам. Дури будет, конечно, много, но предлагаю относиться к людям с пониманием. Оставим свой снобизм и насладимся общением с народом, который наверняка очень хорош, если к нему в душу заглянуть…

– Или наоборот, если не заглядывать, – мрачно обронила Алена. – Ты к чему клонишь?

– В каком смысле?

– Считаешь, что фена там все-таки нет? Так тебя надо понимать?

– У меня с собой фен и кофеварка Nespresso с капсулами, – объявила Катька.

От такого гражданского подвига Полина с Аленой даже потеряли дар речи на время, а потом и вовсе вся троица заснула и проспала до самого Улан-Удэ.

В аэропорту их встретил водитель-бурят по имени Николай, который по дороге показал им «дацан», центр восточной медицины, поведал, как много туристов уходят в тайгу и пропадают: «Как их найдешь, даже с вертолета не видно», – и умолк лишь, когда закончилось шоссе и машина начала трястись и лавировать между ямами и лужами на ухабистой разъезженной песчано-грунтовой дороге.

Асфальт появился вновь, лишь когда дорога пошла вдоль озера. Открылась гладь Байкала, сверкавшая в прогалинах хвойного леса под утренним солнцем. Все повеселели.

Регистрация, назначения и запись на процедуры потребовали беготни между пятью корпусами санатория. В одном делали массаж, в другом – грязевые обертывания, а ванны стояли в третьем. Везде были совковые очереди, время массажа налезало на время ванн или обертывания, а перенос одного или другого угрожал завтраку или обеду.

На организационную суету ушел целый день. Алена забыла о проблеме фена, потому что в номере не было даже шлепанцев, а горничную пришлось уговаривать выдать дополнительные полотенца. Когда Катька спросила, можно ли в ее люксе починить перекосившуюся и незакрывавшуюся дверь, горничная ответила:

– Так это ж от землетрясения!

Этот ответ всех почему-то убедил: действительно, чего ж чинить двери в зоне повышенной сейсмичности?

Возращенные к реальности, подруги уже в отмобилизованном состоянии отправились в регистратуру самоопределяться по вопросу питания. Общее меню обещало завтраки и ужины из трех блюд, включая коржики, булки, пряники или вафли.

– Это не обсуждается, – вынесла приговор Алена. – А что на диетстоле? Завтрак: каша, кефир и омлет. Нормально. Едим что-то одно из этого, каждый день разное. Обед: овощной суп и салат, тоже пойдет. От второго отказываемся. На ужин рыба каждый день, отлично, а остальное – сыр, кефир, фрукты – лишнее. Фрукты будем забирать с собой. Жить можно.

– Я лично собралась к врачу, который голоданием лечит, – сказала Полина. – Послушаю, что скажет…

За обитой дерматином дверью в конце коридора убогого, дощатого, с покосившимся крыльцом деревянного корпуса сказано было немного, потому что в коридоре сидела очередь.

Очухавшись от скороговорки заслуженного врача Бурятии Натальи Алексеевны, подруги, однако, признали, что она – врач от бога. Наталья Алексеевна мгновенно определила, где именно у каждой из трех путешественниц остеохондроз, убедила каждую взять индивидуальный курс иглотерапии и в быстром темпе, поскольку через дверь кабинета, видимо, чувствовала флюиды сидевшей в коридоре очереди, разъяснила, что голоданием можно излечить любую болезнь, если она не очень запущена. Но даже если запущена, значительно облегчить. Главное, как выяснилось, – это дождаться «выхода ацидодоз»! Расщепления жирных кислот, сопровождающегося выходом ацетона. Выход ацетона Наталья Алексеевна считала судьбоносным рубежом при голодании. Только тогда происходит мобилизация всей энергии организма на борьбу с любыми пораженными болезнью клетками, что раковыми, что просто воспаленными или зашлакованными.

– Я буду голодать, – заявила Полина. – Пусть у организма появятся силы бороться с раковыми клетками. Хорошо бы, чтоб у меня еще при этом остались силы на Байкал ходить.

Приняв решение посидеть просто на диете, а с голодовкой определиться попозже, Алена и Катька отправились на ежедневные гидромассажные ванны и грязи. Полина решила попробовать точечный восточный массаж.

В обед диетический зал встретил девушек густым рыбным запахом.

– Нам овощной суп положен, – с московским негодованием, забыв Полинины проповеди в самолете, заявила диетсестре Катька.

– Это и есть овощной.

– А почему он рыбой пахнет?

– Он с кальмарами. Низкокалорийный полезный продукт.

– Какой же он овощной, если там кальмары? Это же протеины!

– Мы не практикуем раздельного питания, и Наталья Алексеевна не разделяет этой теории. В животе все равно все перемешивается…

– Это есть невозможно, рыбой воняет, – сказала Алена, поднеся ложку ко рту. – На общем столе другой суп. Пойду сопру у них кастрюлю. Съедим бульон, а остальное выльем.

– О господи, – сказала Катька, когда Алена вернулась с кастрюлей непонятной жижи. – Он курицей воняет, а сколько жира сверху плавает. Нет, я уж лучше наш, диетический.

– И правда помои, – сказала Полина, сунув нос в принесенную кастрюлю. – Меня хоть к стенке поставь, я такое приготовить не смогу. Это отдельный талант, как у повара Ноздрева. Тот бросал в кастрюлю все что под руку попадется. Была капуста – бросал капусту, а ежели рядом стояло молоко, то лил и молока, клал горох, ветчину. Что-то же непременно сварится, главное – не жалеть перца, ежели горячо, то и сойдет.

– Точно талант. Такую еду можно есть только под страхом голодной смерти. Голодание становится естественным выбором, продиктованным желанием выжить. Предлагаю взять повара в нашу клинику в Раздорах. Дешево и эффективно, – заявила Катька. – Раз так звезды встали, я с завтрашнего дня вместе с Полиной начинаю голодать.