То же шестое чувство заставило меня вдруг накрыть добрую половину пляжа искристым голубым куполом. Присутствие чужой враждебной силы я ощутила за мгновение до этого. А через миг грязно-зеленые молнии бессильно разбились об этот купол. Моревна разочарованно взвыла, увидев, как ошметки ее колдовства испепелили несколько десятков ее же воинов. По моим губам скользнула злорадная улыбка, но удар был такой силы, что пошатнулась и я.

— Последний раз спрашиваю, зачем явилась, Марья Моревна? — рявкнула я, поднимая здоровенную волну, которая отшвырнула корабли мамаши далеко в море.

— Поговорить, Яга.

— Странные у тебя разговоры, Марья, — огрызнулась я, отражая очередную грязно-зеленую молнию в один из кораблей.

— Надо ж было приглядеться, достойна ли ты хоть слова, Яга, — визгливо расхохоталась она.

Витязи то ли благодаря моей поддержке, то ли тому, что количество нападающих резко поуменьшилось, оттеснили четвероруких уродцев к самой кромке прибоя. Кое-кто не выдерживал и сам прыгал в воду, других сбрасывали мощными ударами богатыри в сверкающей броне. Ловя краем глаза эти детали, я позволила себе выдохнуть: удача в этой схватке явно переходила на нашу сторону.

— Присмотрелась? — крикнула я, разметав очередную ворожбу Марьи прямо у нее в руках. — А теперь убирайся!

— А поговорить? Даром я приходила, что ли? — отозвалась Моревна и вдруг оказалась рядом со мной.

Сработало подсознание. Или, возможно, память поколений. Сама я не успела ни о чем подумать, не говоря уже о том, чтобы как-то среагировать. А вот Моревна вдруг оказалась в клетке из голубых молний. И тонкая нить силы, питавшая эту переносную тюрьму, лежала именно у меня в ладони.

— Поймала? — совершенно спокойно хмыкнула Марья. — Теперь можно и поговорить.

— Вот еще, разговаривать с тобой, — усмехнулась я, окидывая взморье быстрым взглядом.

Заметив пленение хозяйки, четверорукие уродцы побросали свое странное оружие и дружно ломанулись в воду. Витязи подгоняли отстающих ударами мечей. Но несколько тел в сверкающих доспехах так и остались лежать на песке. Желание немедленно оказаться там, сила, все еще клокотавшая во мне, приняла за приказ. Я и охнуть не успела, как ощутила под босыми ногами влажный песок вместо острой гранитной крошки. Самое смешное, если во всей этой ситуации вообще могло быть что-то смешное, клетка с Моревной так и осталась болтаться над моей головой как уродливый воздушный шарик.

Я опустилась на колени рядом с первым витязем, судорожно вспоминая основы первой помощи из прошлой жизни. Чудесный доспех был разрублен в районе плеча. Вокруг полно крови. Но витязь все еще дышал. Хрипло, тяжело, но дышал.

— Черт… Где эта железяка расстегивается, — пробормотала я себе под нос, ощупывая залитую подсыхающей кровью металлическую чешую.

В поле зрения мелькнули чьи-то сильные руки, что-то щелкнуло, и мы вместе отложили тяжелый нагрудник на песок. Не скрытая доспехом рана показалась мне еще ужаснее. Стеганый поддоспешник насквозь пропитался кровью, а она все продолжала толчками выплескиваться из рваной раны.

Я положила ладони по краям, прямо на пропитанную кровью ткань. Убирать ее я не рискнула, опасаясь усилить кровотечение. «Сюда бы хирурга порукастее вместе с операционной, — тоскливо подумала я. — И станцией переливания крови заодно». Но вокруг моих пальцев уже набухало голубое свечение, и в груди шевельнулась надежда. Всем своим естеством я пожелала направить древнюю силу Буяна в булькающую кровью рану, подхлестнуть естественную регенерацию организма, разогнав ее до безумной скорости.

И у меня получилось. Хотя подозреваю, что темные сгустки и ошметки грязной ткани, рванувшиеся наружу, выглядели неаппетитно. Но мне было все равно. Словно в полусне, чувствуя себя проводником на линии высоковольтных передач, я смотрела, как прямо на глазах затягивается страшная рана. Дыхание витязя стало медленным и спокойным, и в какой-то момент я осознала, что все закончилось. Тот, кто еще минуту назад обеими ногами стоял в могиле, просто спал.

— С того света вытянула…

— У Нави отняла…

— Ну, сильна хозяйка…

Голоса вокруг звучали приглушенно. Даже Марья притихла в своей клетке, временно прекратив отпускать грубые шуточки. Я отмечала все это краем сознания, но не уделяла никакого внимания. Перед мысленным взором стояла песчаная коса берега, так, как я ее видела со скалы, и яркие точки — тела неподвижных витязей.

Но идти мне никуда не пришлось. Пока я возилась с первым пациентом, богатыри перенесли оставшихся троих поближе ко мне. Я даже голову поднять не удосужилась, наткнувшись взглядом на нового раненого, и, не разгибаясь, развернулась к нему. Его уже избавили от доспехов, и я сразу занялась рваной раной на бедре.

А потом был другой витязь с нежным пушком на щеках вместо бороды. Чудовищный удар буквально вмял его доспех в грудную клетку, переломав едва не все ребра разом.

Я не отпустила никого. Наверное, рядок перемазанных кровью и сладко посапывающих мужчин, спящих прямо на песке среди бела дня, выглядел комично. Но мне было не до веселья. Я сама чувствовала себя так, будто готова прилечь рядом, настолько вымотали меня лекарские упражнения.

— Транжира… — ворчала над головой Марья. — Столько силы слила… Можно было три армии поднять!

— Умолкни, — устало отмахнулась я и, окончательно убедившись, что действительно ничего не упустила и все раненые вне опасности, разогнулась.

— Благодарствуем, матушка, — склонился в низком поклоне Ростислав.

— Вам за доблесть спасибо, — машинально отозвалась я, тут же забыв о нем.

В двух шагах стоял Илья, такой же босой, как и я, и так же уляпанный то ли своей, то ли чужой кровью. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня таким странным взглядом, что я мгновенно поняла: игры между нами закончились. Только тут до меня дошло, что и сгибающая спину шаль, и осточертевший за последние дни накладной нос преспокойно лежат на столе в избушке на курьих ножках. А я торчу в ярких лучах солнца посреди пляжа во всей своей нечестивой княжеской красе. И витязи вокруг уважительно обращаются ко мне «хозяйка».

— Благодарю за науку, матушка… — вдруг переломился в поясе Илья. Обращение «матушка» он выплюнул таким тоном, что стало ясно: кончились не только игры. Кончилось вообще все. — Потешилась надо мной, дураком, да теперь довольно.

С этими словами он развернулся и, провожаемый недоуменными взглядами витязей, быстро пошел по взморью в сторону леса. А я могла только смотреть ему вслед, бессильно уронив гудящие от усталости руки. Нечего мне было говорить. Тем более в присутствии толпы богатырей и болтающейся над головой Моревны. «Да и не больно-то ему нужны мои объяснения, раз так легко ушел», — мелькнула в голове тоскливая мысль.

— Ишь ты, как интересно, — протянула забытая всеми Марья.

Я покосилась на клетку.

— Заткнись, а?