— Это успеется, — покровительственно улыбнулась мамаша. — Лучше сядем рядком да поговорим ладком.

— Сесть ты уже села, — буркнула я. — Так что помолчи для разнообразия.

— Ты отдохни, матушка, — вмешался Ростислав. — Мы тут приберемся.

— Угу, — отозвалась я, покосившись на Марью.

Одного взгляда на ведьму было достаточно, чтобы понять: сила силой, а в разговоре она обведет меня вокруг пальца, не особо напрягаясь. Это вам не молниями швыряться, тут опыт нужен.

«Ничего. — Я с трудом отлипла от скалы, на которую навалилась, и, потянув за собой клетку, двинулась к тропке, уводящей с берега в лес. — У меня там тоже есть такие опытные… Посмотрим, как ты их уболтаешь».

Думать об Илье я себе осознанно не позволяла, хотя в груди поселилась какая-то постоянно саднящая ледяная щепка. Но усилием воли мне удалось загнать тоскливые мысли на задний план. Лить слезы при зловредной мамаше, которой и была обязана тем, что не успела сама открыть свое инкогнито, я категорически не желала. «Позже. Я разберусь с этим позже. И без лишних зрителей!»

В избушку я перенеслась, не потеряв ни мамашу, ни клетку и даже не заметив как. Видимо, хороший практикум по визуализации ведьминских желаний получился у меня на взморье, а Марья Моревна оказалась в этом плане куда лучшей учительницей, чем старая Яга. Так или иначе, но не успела я и глазом моргнуть, как оказалась у калитки перед частоколом.

А вот за ней меня поджидал сюрприз.

— Ты что творишь?! — Возмущенный голос Яны, моей троюродной сестренки, едва не сшиб меня с ног. — Ты зачем нас тут заперла?!

— Я бы сказала, что ради вашего же блага, — устало протянула я и, отодвинув сестру в сторону, вошла во двор. — Но это было бы ложью.

— Так зачем?!

— Если я скажу, что я вас не запирала, ты же не поверишь.

— Не поверю! Там на взморье темные боги знают, что творится, а мы…

Рядом с Яной возмущенно гудел что-то Черномор, но на него я и вовсе не обратила никакого внимания, втаскивая в калитку клетку с Моревной.

— О…

— Вот тебе и о… — Я махнула рукой, запирая калитку, и повернулась к Яне. — Считай, что случайно попала под чужие замки. Очень уж мне надоела нездоровая активность некоторых родственников.

Я красноречиво покосилась на маячивших за спиной младшего поколения бабок.

— А мы-то что, — вскинулась было Ядвига, но Яга одним взглядом заставила ее замолчать.

— Все целы? — спросила она.

— Теперь все, — кивнула я.

Яга меня поняла и выяснять подробности не стала. А может, прочитала по моей физиономии, куда я ее неминуемо пошлю за этими самыми подробностями.

— А мамашу свою непотребную почто притащила?

— Поговорить она хотела. А мне с ней разговаривать не о чем. Может, у вас найдется?

Марья Моревна возмущенно расфыркалась, но в ее сторону никто даже не посмотрел.

— Да уж поищем, — криво улыбнулась Яга, цыкнув зубом. — Ты выпусти ее из клети, внученька. Нет у нее здесь никакой силы.

— Да ради бога. — Я щелкнула пальцами, и Марья, разом лишившись опоры, плюхнулась на задницу.

Пожалуй, впервые за все время общения с Ягой я не окрысилась на фамильярное «внученька». Усталость навалилась на плечи мокрым плащом, пригибая к земле не хуже волшебной шали.

Черномор снова выдвинулся вперед, требуя немедленно отпустить его с поляны на взморье к витязям.

— И без тебя справились, отпускник хренов, — буркнула я.

— Сиди уж, пока дела семейные не порешаем, — неожиданно поддержала меня Яга.

Я плюхнулась на лавку у садового стола и откинулась спиной на узловатый ствол старой яблони. К счастью, меня все оставили в покое. Бабки вдвоем наседали на Моревну. Яна о чем-то шепталась с Черномором. Даже Васька, который мне уже пару дней не попадался на глаза, и тот не приставал. Он дрых, свесив с ветки все четыре лапы и хвост. Я же погрузилась в какое-то пограничное состояние между сном и явью. Россказни Моревны о том, что она всего лишь поговорить зашла, а витязи-разбойники на нее напали, кораблики поломали, слугам наваляли, доносились до меня как сквозь вату, урывками. Переговоры старшего поколения я и вовсе воспринимала как мерное гудение.

Тем не менее в голове что-то да оседало. Марья заглянула на огонек якобы для того, чтобы договориться с новой Ягой и по совместительству любимой дочуркой о свободном проходе через Буян для своих войск. А несколько десятков уродцев прихватила с собой исключительно для демонстрации. «Силу прощупать явилась», — перевела Яга для меня, но я только рукой махнула: не интересовали меня все эти дрязги.

Мамаша несколько раз попыталась втянуть в общий разговор и меня, однако потерпела неудачу и угомонилась. Но поглядывала в мою сторону с большим интересом, давая понять, что беседа еще состоится. Особенно красноречивыми эти взгляды стали после того, как она внимательнее посмотрела на Яну. Видно, почуяла и в ней Ягу, только не урожденную вроде меня, а законную. Все-таки все обряды-обеты сестренке провели как положено. Теперь и я это видела.

У меня же, откровенно говоря, было всего одно желание: оказаться от всего этого как можно дальше и в идеале в постели. А что? Янка вернулась. Следовательно, я свою часть договора, плохо ли, хорошо ли, но выполнила.

«На самом деле беспрецедентный случай, — лениво отметила я про себя. — Одновременно существуют две совершенно легитимные Бабы-яги на одну избушку. Впрочем, это ненадолго…»

На этой ноте я слегка стряхнула сонное отупение. Возможность остаться здесь даже в расчет не принималась. Тут и сомнений никаких не возникало. Буян сейчас навевал если не отвращение, то черную меланхолию уж точно, каждым шорохом напоминая новое грандиозное фиаско в моей личной жизни. Стоило прикрыть глаза, и перед мысленным взором снова вставала недавняя картина: невыносимо яркое после мрачной битвы солнце и спина Ильи, быстро шагающего по взморью подальше от меня. А вот куда мне теперь отправляться — я не представляла. Одно название «Берендея» вызывало приступ тоски. В последние дни я успела поверить, что пойду туда не одна. Разочароваться оказалось крайне неприятно. Русское княжество и властолюбивый папаша тем более не вызывали энтузиазма. Как, впрочем, и Англиция с мамашей.

«В Кощеево царство свалить, что ли, — с кривой усмешкой подумала я. — А что? Там как раз Кощея недосчитались — стану Кощеихой. Даешь равенство полов и эмансипацию в ряды местной нечисти».

От одного упоминания нечисти улыбаться сразу расхотелось, и я резко поднялась, на полуслове прервав что-то вещавшую Ягу.

— Устала я. Спать пойду, — буркнула я и под недоуменные возгласы всех без исключения родственничков потопала в избушку.