То, как он удовлетворенно улыбается, укладывая на алтарь два серебряных кубка, прямой короткий нож, две свечи, кувшин с водой и пару собственных перьев.

Люди бы пошли в храм, чтобы венчаться там «пред глазами бога», Эльясу это, кажется, было и вовсе не нужно.

— Руку, Салли, — невозмутимо произнес Эльяс, вставая напротив девушки.

Осталось совсем немного. Коль скоро помнил Пауль — дальше этим кинжалом “жених” проведет по ладони невесты, капнет кровью в эти самые кубки, перья — вероятно, должны были служить заменой его крови, по всей видимости, делиться своей силой Эльяс эль Мор с Судьей не желал.

Два глотка из кубков и совместное зажжение свечи. И обручальный браслет распустится, за счет особой магии, превращаясь уже в брачный, свидетельствуя, что для этих двоих пути назад больше нет и судьба для них отныне только одна.

Шии-Ра, эти кинжалы вообще реально сдвинуть с места?

Пауль, ушедший уже по грудь в камень, держался только за счет собственной выносливости, потому что зыбучие чары тянули его так упрямо, что в Эффины вот-вот могли отправиться одни только оторванные ноги Пауля Ландерса. Остальные части тела остались бы тут сражаться за кинжалы…

Это казалось таким нереальным — выдернуть эти кинжалы из камня. Кажется, они только крепче заседали в камне, чем сильнее Пауль пытался их оттуда вытянуть.

Сальвадор же сказала, что достать их можно! Что Пауль — может их достать.

Значит, он мог это сделать. Мог. Он должен был! Прямо сейчас! Просто ради неё, чтобы не допустить этого.

Когда по напряженным рукам Пауля, уже по грудь ушедшего в зыбучий камень, вдруг побежали тоненькие лапки черной скорпионихи, и заскользило прохладное тело пестрого аспида. Вот только этого еще не хватало.

Из близкого общения с этими ядовитыми тварями Пауль знал только одно — рядом с ними нельзя было дергаться. Как ни крути — а животные эти чувствовали страх…

Животные ли?

Скорпиониха быстро-быстро забралась по убранным в узел волосам на самую макушку Пауля, и замерла там, абсолютно неподвижная.

Аспид в два витка обвился вокруг шеи Пауля, а потом опустил свою головку так, чтобы заглянуть эффинцу в глаза.

Пауль никогда в жизни не видел настолько умных змеиных глаз…

А потом Тариас медленно качнул головой и опустил её Паулю на плечо, будто погружаясь в ленивую дрему.

Камень дернул Пауля за ноги. Уже натурально — дернул, резким рывком, видимо, отчаявшись просто тянуть, и Пауль удивленно понял, что все-таки уходит вглубь, в мягкую бархатистую тьму уже с головой.

Но он же не разжимал рук! Не разжимал! Он держался за кинжалы, он не должен был…

Кинжалы…

Оба кинжала Сальвадор, Трего и Тейлат, Истина и Судьба — лежали в ладонях Пауля, тихонько между собой перешептываясь.

Она сказала — вынешь кинжалы — и сможешь помочь. Он вытащил. А значит сейчас — нужно к ней. Немедленно. Пока есть еще время дать Эльясу по морде…

Ему стоило только подумать это, как вокруг него затрещало, будто камень оказался простой скорлупой, и та затрещала, потрескалась и разлетелась во все стороны. А сам Пауль оказался посреди того самого зала, затопленного лиловыми огнями, с темным алтарем, у которого Эльяс сжимал за запястье руку Сальвадор.

— Ну, здравствуй, Судья, — безмятежно улыбнулся Эльяс, склоняя голову на бок, — спасибо, что заглянул. Хочешь принести нам свои поздравления? Подожди немножко, мы примем их в конце церемонии.

Тейлат!

Одна только мысль, и кинжал истины яркой молнией сверкнул в воздухе, рубанул по алтарю наотмашь, рассекая его на мелкие каменные куски. Что было восхитительно в этой сцене? Сальвадор не выглядела удивленной. Она облегченно улыбалась. Будто и не сомневалась, что все будет именно так.

— Красноречиво, Пауль, — улыбка на лице Эльяса стала менее яркой, — вот только я — в своем праве здесь. Она — мой выигрыш. И лучше тебе сейчас отступить и не вставать на моей дороге.

— Нет таких прав, что могут лишить человека его воли, — Пауль встряхнул запястьем, и кинжал Тейлат вновь скользнул в его ладонь, — и нет такого права, чтоб считать женщину вещью, которую можно взять и выиграть.

— Пойдешь против меня? — Эльяс не сдвинулся с места, но татуировки, что покрывали его плечи, вдруг зашевелились и начали подниматься над его кожей тонкими гибкими щупальцами. — Против бога?

— Справедливость настигает всех, — невозмутимо откликнулся Пауль, и кинжалы в его ладонях потяжелели, удлиняясь и превращаясь в длинные сабли, — боги — не исключение.

Вообще-то Сальвадор терпеть не могла такого бессмысленного и беспощадного явления как мужские драки. Оказывается, дело было только в том, кто и кого бьет…

Зрелище того, как Пауль не мудрствуя лукаво равняет с песком Эльяса эль Мора — Сальвадор, пожалуй, попросила бы повторить на бис, если бы ей кто-нибудь предложил.

Она устроилась на месте расколотого алтаря, уселась, опираясь спиной на невысокий остов, уцелевший от соприкосновения с силой кинжала. Вид открывался отличный. Мимо уже дважды пролетал Эльяс, чьи магические приемчики были отражены ему же обратно. Красиво так пролетал…

Только блюда с изюмом Сальвадор для полноты удовольствия и не хватало.

Теоретически она могла бы предупреждать Пауля о чарах Эльяса, но… Он был одарен взором, что видел сквозь магические иллюзии, он держал в руках орудие Судьи и он, в конце концов, был этим самым Судьей. Сам вызвался! И зачем ему, спрашивается, нужна её помощь?

Когда-то Ворон смеялся над Сальвадор, говоря, что быть полубогиней бессмысленно, когда всегда есть всесильные боги. Вот только у богов решала древность, количество верующих и жертв, принесенных к алтарю, а сила Судьи — божественная по сути, дарованная высшей и абсолютной в её могуществе Солнцеликой Шии-Ра, но сложенная со смертной вольной душой, никаких границ не имела.

И на пути Судьи, идущего к справедливости, не стоило вставать ни единому богу. В этом и был абсолют её власти, в этом крылась причина нелюбви к Сальвадор многих богов, того, почему в местах, где обитали боги, ей никто не был рад.

Она и не настаивала. Чертога в измерении духов ей вполне хватало.

Эльяс давал отпор.

Еще бы он не давал. Это богом он был юным, и десятка лет не прошло с того момента как в Махаккаре появился высокий черный храм, покрытый каменными перьями, будто черепицей. Но до того Король Голода был древнейшим из демонов, имевшим не один культ, его почитающий.

По сути — потому Сальвадор и пришла когда-то к нему. Перед её проклятием пасовали обычные боги. И тогда… Тогда она не настолько ненавидела Эльяса. В одной большой пустыне они умудрялись расходиться.