— Да потому, мастер, что каждый из андроидов — и они все вместе взятые — может управляться на расстоянии. По радио. Вы не забыли той простой истины, что андроиды — это просто обезвреженные боевые биороботы? До поры до времени — обезвреженные. Организм каждого из них — прекрасный всеволновой приемник. И тот, кто пошлет этому приемнику его индивидуальный код переключения в режим радиоуправления, может отдать такому роботу любой приказ. Внушить любую мысль. Послать куда угодно. Снять все ранее наложенные ограничения...

— И Первый Закон тоже?

— Скорее всего, и Первый Закон — тоже! Сегрегаты правы: пока андроиды живут бок о бок с людьми, Колония существует на пороховой бочке! Только эти дурни ошибаются, когда думают, что опасность исходит от отдельных сбрендивших «универсальных рабочих». Опасность заложена в Сети. Сеть знает все коды переключения всех андроидов. И воспользуется ими, когда сочтет это нужным. Уже этого одного достаточно, чтобы раз и навсегда упразднить и Сеть и саму идею «кибер-правления». Теперь вам, мастер, понятно, почему на наши Предсказания наложено вето? Почему я разговариваю с вами здесь — в психушке? Почему вообще вся жизнь на этой милой планетке состоит из сплошных нелепостей? Если вы это поняли, то запишите это в своей книжечке, чтобы не забыть!

Некоторое время в кабинете царила тишина. Потом Ким положил свой электрокарандаш на стол, откашлялся и спросил:

— Все это имеет какое-нибудь отношение к господину Нолану? Его еще называют Скрипачом... И у него есть приемный сын...

Аркадий рассмеялся:

— Ну как же! Тот, что всю жизнь колдовал по Рощам и Болотам, а на старости лет надумал создать свою собственную религию! «Жертвуйте на Храм Единения!» Х-ха! Щаз-з!

Тут он немного посерьезнел:

— Единственное, чем этот старый осел отличается от других жуликов-сектантов, так это только то, что он — не жулик. И тем, что много смыслит по части колдовства. Знался и со звеннами и с тахо... Может выкидывать самые невероятные фокусы. Особенно когда скрипит на своем инструменте. Он и в самом деле верит, что если уравнять андроидов в правах с людьми и дать и тем и другим общую религию, то из этого получится что-то путное. Жизнеспособный симбиоз... А то, что у него еще и сын есть, я не знал. Не интересовался такими деталями.

Думштейн замолчал, потер лоб и пожал плечами.

— Вот и все, мастер. Все, что я знаю про Скрипача... Вы хотите меня спросить о чем-то еще?

Док Чаплин у себя в углу кашлянул, намекая на то, что пора бы и закруглить разговор.

— Только один вопрос, — извиняющимся тоном произнес Ким. — Даже, собственно, и не вопрос... Я хочу попросить у вас совета... Подскажите мне, как я могу узнать, что сказано в последнем Предсказании?

Аркадий иронически скривился:

— Ну что же... Есть люди, которые за нашими Предсказаниями очень внимательно следят. И успевают их перехватить, прежде чем Сеть их изымет из Интернета... А потом распространяют среди тех, кому это интересно. Их здесь окрестили файндерами. Имен я вам — уж извините — называть не буду. Сможете найти таких — хорошо. А на нет и суда нет...

Ким нацарапал в книжке: ФАЙНДЕРЫ. Закрыл ее, поднялся и чуть церемонно поклонился.

— Спасибо и на том.

* * *

В коридоре, когда дверь кабинета закрылась за ними, доктор Чаплин повернулся к Киму.

— Я предупреждал вас, что особой пользы от этого разговора не будет. Вам, однако, везет — вы эту проповедь о сатанинской сущности компьютеров и о злокозненных андроидах выслушали в первый раз. И, надеюсь, в последний. А я ее выслушиваю — в различных вариантах — пожалуй, уже в какой-то там раз...

— И вам после этого не мерещатся «универсальные рабочие» с кинжалами в зубах?

Доктор добродушно рассмеялся:

— Знаете, андроид стрижет мне траву на газоне перед домом и моет мой кар. И в кафе, где я люблю посидеть, андроиды готовят превосходные русские блины. И у меня нет ни малейшего желания лишать себя этих маленьких удобств — сколько бы мне ни толковали про козни Сети... Не забудьте ваш регистратор. Вы его оставили на столе в приемном отделении. Всего вам хорошего, мастер Яснов...

* * *

Выйдя за ворота богоугодного заведения, Ким вытащил из кармана микропульт и вызвал «пульчинеллу». Та послушно верулила из-за угла, привычно прижимая дворником к лобовому стеклу очередное извещение о штрафе за несоблюдение очереди на заправочной станции.

Ким пожурил «пульчу», сунул квитанцию в бумажник и, перед тем как сесть за руль, окинул взглядом выцветшее от полуденной жары небо Большой Колонии. На западе оно уже начинало темнеть от закипающих на горизонте грозовых туч.

Может быть, эта надвигающаяся вечерняя гроза и была причиной того, что Киму не передалось благодушие дока Чаплина. Всю дорогу назад до Нью-Чепеля его томила неясная тревога. Пролетающие мимо поля казались ему странным, застывшим океаном, готовящимся ожить и поглотить пересекающие его дороги, смыть города и села и вновь застыть в полуденной неподвижности. Далекий лес напоминал прибежище злых духов, а в отрогах виднеющихся на горизонте гор, безусловно, обитали коварные волшебники, гномы и тролли.

Добравшись до своего офиса, он опустошил найденную в холодильнике банку «Гиннеса» и, сев за стол, принялся просматривать накопившийся в его ноутбуке информационный хлам. Он разобрал эту кучу килобайт примерно наполовину, когда кто-то, на старинный манер, постучал в дверь агентства.

* * *

Вырулив к заливу, Клавдий облегченно вздохнул: «Матильда» была на месте и мирно покачивалась на тронутых рябью здешнего довольно миролюбивого моря-океана. На месте был и Рыжий Уитни. Он сидел на краю палубы своей посудины, уныло свесив ноги за борт, а голову — на грудь.

Мохо посигналил ему и тем заставил встрепенуться. Уитни поднялся и, спустившись по трапу, побрел навстречу старому приятелю.

Клавдий припарковал машину у въезда на пристань, захлопнул за собой дверь и поспешил ему навстречу.

— Что, плох старик? — с тревогой спросил он, беря Уитни за плечо и стараясь заглянуть ему в глаза.

— Нет старика, — мрачно ответил тот, не глядя на Мохо.

— Ты что говоришь?! — возмутился Клавдий. — Нолан не мог умереть! Он...

— Ты не понял, — махнул рукой Рыжий. — Не помер он. Ушел. Взял и ушел. Вот.

Клавдий обалдело уставился на него:

— Ерунду городишь! В его состоянии человек не то что ходить — руками-ногами шевелить не может. Э, да ну тебя!

Он отмахнулся от мычащего что-то невразумительное Уитни и взбежал по трапу. Отворив дверь в каюту, он некоторое время тупо смотрел на аккуратно заправленную и совершенно пустую койку, на которой еще совсем недавно неподвижно лежал Скрипач. Потом он обвел взглядом все незамысловатое убранство каюты, поглядел даже на потолок, но ровным счетом ничего не обнаружил — из того, что могло бы послужить хоть каким-то объяснением таинственного исчезновения Нолана Нолана.