— Мария сказала. А она акушерка со стажем. Двадцать лет рожениц принимает. Как ей не верить.

— Вот рожу еще одного мальчика, будете знать, — мстительным тоном произнесла она, хотя и видно, сама тоже дочку хочет.

Дружина собиралась споро. Когда Михаил вышел на крыльцо своего дома, у казармы наблюдалась суета. На первый взгляд излишняя. Воины носились в разные стороны. Отовсюду слышались команды и площадная брань. Но на деле ничего лишнего. Каждый четко знал, что и как нужно делать.

Результат систематических тренировок. К примеру, переправу отрабатывали раз в неделю. Причем чередовали, как с помощью паромов, так и вплавь. Так что, не с бухты-барахты.

Иное дело, что без волшебного пенделя военные всех времен и народов, обойтись не могли. Впрочем, причина для этого всегда сыщется. Можно проделать одно и то же без ошибок сотню раз, а на сто первых опростоволоситься. По закону подлости, обычно это случается в самый неподходящий момент. Вот и разоряются десятники не щадя голосовых связок, не жалея пинков и не задумываясь о тонкости душевной организации своих подчиненных.

— Михаил, ты не возражаешь, если я отправлюсь с тобой, — подошел к нему Кирилл Комнин.

— Уверен, что тебе это нужно? Со мной отправится всего-то двести сорок человек. Врагов может быть гораздо больше.

— Я все же рискну.

— Один?

— Если не возражаешь, я взял ы с собой двоих воинов.

— В седле держаться умеют?

— Они хорошие наездники.

— Договорились. Гордей, — окликнул он командира личного десятка.

— Слушаю, Михаил Федорович.

— Гостям трех лошадей, и держишь при твоем десятке.

— Слушаюсь.

Все, посол уже в прошлом. О нем позаботятся. У Романова же слишком мало времени. Нужно как можно быстрее выдвигаться. Но не вслепую. Без предварительной разведки никак.

Командовать гарнизоном в Пограничном останется Арсений. Он комендант, ему и карты в руки. Сейчас повсеместно сворачиваются работы, горожане вооружаются и выдвигаются на боевые посты. И везде нужен контроль. Вообще, адова работенка. Михаил не завидовал своему бывшему наставнику, потому как помнил по себе, каково оно. Только сейчас все куда серьезней.

Более двух тысяч населения, чуть не половина из которых непоседливая ребятня. Детей в городе много. Михаил тащит их откуда только возможно. Плюс ребятня из Переяславля и половцев, которых он привечает для обучения в городской школе. Шутка сказать, но она в два этажа. Учителей не хватает. Да под тысячу прибывших на заработки. Словом есть отчего голове разболеться.

Обойдя казарму вышел на задний двор. У воздушного шара уже суетится Мефодий с помощниками. Ромей был учителем в школе. Бог весть, к какому классу ученых можно было его отнести. Сам он называл себя философом. Но разбирался во многих областях. К примеру у него целая химическая лаборатория, в которой он проводит различные опыты. К примеру, научился получать светильный газ из бурого угля.

Правда, сейчас это открытие бесполезно. Уж в чем, в чем, а в газе они недостатка не испытывают. Слишком уж велика потребность в древесном угле, газ же является побочным продуктом при его выжигании. Так что, сейчас излишков хватает.

Кроме этого он увлекся воздухоплаванием, которое сейчас находится полностью в его ведении. Воздушный змей штука конечно хорошая, но чтобы его поднять в небо нужен воздушный поток. Аэростат же в этом не нуждается. Проблема была только в непроницаемой оболочке.

Проклеенную ткань нельзя сложить, но если в оболочку вшить ребра жесткости из ивовых прутьев, и подвесить между шестью высокими столбами с сохранением формы, то получается вполне прилично. Иное дело, что эта оболочка плохо удерживала газ. Его конечно много, но при таком подходе все же не напасешься. Поэтому Михаил решил использовать тепловой аэростат.

Конечно получилось не сразу. Пришлось поэкспериментировать. Но результат вот он. Мефодий возящийся вокруг аппарата, под которым гудит пламя вырывающееся из газовой горелки. Учитель-философ регулярно поднимался в небо. Как и его ученики. Правда не только ради науки и развлечения, но и в сугубо практическом плане.

При наблюдении с высоты птичьего полета степи трудно спрятаться даже одинокому всаднику. Что уж говорить об отряде, замыслившим что-т неладное. Поэтому подъемы и наблюдения сверху дело достаточно регулярное.

— Как тут у вас, Мефодий? – поинтересовался подошедший Михаил.

— Все уже готово, — подавая знак своим помощникам, чтобы они заменили практически опустевший баллон газа на полный.

— Вот и ладно.

— Ты сам поднимешься?

— Нужно же оценить обстановку, — снимая с себя оружие, ответил Романов.

Доспехи скидывать не стал. Оружие мешает влезть в подвесную. Что же до массы, то шарик получился с запасом. Так то, поднимет его за милую душу.

Земля привычно ушла из под ног. Еще бы он сам не развлекался такой игрушкой. Еще и жену запускал, которая была просто в восторге от полета. Крыши строений быстро остались внизу. Веред взором предстала боевая пристань у юго-западной стены, где стояли четыре самоходных парома.

Ничего особенного, по сути понтон, на котором могут разместиться шестьдесят всадников с лошадьми и снаряжением, плюс одно орудие с упряжкой, преедком и повозкой со снаряжением. Воины садятся на весла и перегоняют всю эту массу на противоположный берег, где и десантируются.

Четыре понтона, две полноценные сотни дружинников регулярного войска, при четырех орудиях полевой артиллерии. Серьезная сила в местных реалиях. И это не предел. В случае необходимости Михаил мог выставить еще полноценную кавалерийскую сотню, и три сотни пехоты. Причем мобильность последней обеспечивалась посадкой их на лошадей. Вот драться в седле они уже не могли.

От противоположного берега движется паром, набрав максимально возможную скорость. По сути, так же понтон. Обычно на нем помещается шесть повозок с углем. Паромщик становится у руля, возницы к воротам, вращая которые приводят в движение гребные колеса. До боевой ладьи далеко, но уже с грузовой вполне способны поспорить в скорости. В смысле могли бы, если бы те так же не имели гребных колес. Правда только для торговли вверх по течению Славутича. На порогах и переволоках им делать нечего.

Сейчас на пароме только лошади и людей куда больше. Повозки оставили на том берегу. Ну и правильно. Они противнику без надобности. Максимум сломают или спалят. Не такая уж и большая потеря.

Приподнялся повыше. А вот и сюрприз. Кто бы не напал на Угольную, но о возможностях и порядке действий его дружины они знают. А чем еще можно объяснить то, что за складкой местности, метрах в двухстах от берега где обычно происходит переправа сосредоточилось не меньше трех сотен половцев. Ни иные какие кочевники, а именно половцы. Хотя пока и непонятно, кто именно. Похоже их хотят взять на переправе, когда они будут наиболее уязвимы.