— Только ваши пушки по-прежнему продолжают отмалчиваться, — возразил Шестаков, обратив внимание на то, что официант, обслуживающий соседний столик, вроде бы тянет время, задержавшись больше, чем требуется.

Прислушивается к его разговору с артиллеристами? Очень может быть. Львов еще недавно входил в состав Австро-Венгерской империи, так что с вербовкой агентуры у австрияков особых проблем нет. А сведения ведь могут быть самого разного толка. Даже разрозненные факты и слухи можно свести воедино и получить достаточно стройную картину. Надо бы стукнуть насчет этого паренька Рогозину, которого Брусилов утащил с собой. Бывший ротмистр, теперь уже подполковник является заместителем начальника контрразведки фронта.

— Наращиваем жирок для наступления, — подмигнул артиллерист. — Вот как только государь император отдаст приказ, так и мы со всем нашим удовольствием. Жаль только большинство снарядов придется израсходовать впустую, чтобы разминировать минные поля и проделать проходы в проволочных заграждениях.

— Нда. В результате для поддержки царицы полей останется не так уж много, — поддержал его артиллерийский же поручик Ревельский.

Шестаков непроизвольно дернул себя за нос, что случалось с ним, когда у него в голове начинала витать какая-то мысль, которую никак не получалось ухватить. Ну вот что-то такое ведь мелькнуло. Проволочные заграждения, минные поля, и во всем этом нужно проделать проходы, а еще отчего-то ассоциация с Ревельским и Келером.

— Иван, ты чего, как пришибленный? — Штабс-капитан по-дружески хлопнул подпоручика по спине.

— Погоди, — остановил Келера Шестаков, медленно отведя в сторону его руку.

— Не мешай ему, Густав. Вот сейчас посидит, посидит, подумает — и к Брусилову, мол, так и так, есть одна интересная бяка, а не озадачить ли нам господина Келера, — хохотнул поручик.

— При чем тут, Густав, Брусилов и мои мысли?

— А с чьей подачи у нас народ начал мастерить мины? Вы, конечно, можете отнекиваться, но народная молва бает, что это все же ваша заслуга, Иван Викентьевич, — с наигранным почтением ответил Ревельский.

— Мало ли что я предложил. И какое отношение к минам имеет Густав?

— К минам никакого, — приложив руку к груди, со всей возможной искренностью ответил поручик, — а вот к допотопным ракетам, обнаруженным по кое-чьей наводке в недрах арсенальных складов, очень даже. Хотя, должен признать, получилось очень эффектно.

— Черт, ну конечно же!

Шестаков даже хлопнул себя по лбу. Потом вновь посмотрел на ошивающегося поблизости официанта и нахмурил брови. Паранойя? Возможно. Но вот не нравится он ему — и все тут.

— Нет, ну что ты скажешь? Он все-таки что-то придумал! — не выдержав, снова хохотнул Ревельский. — Ну все, Густав, теперь только держись.

— Почему именно он? А может быть, ты, — пожав плечами, возразил Шестаков.

— Нет уж увольте. Без меня. Я человек консервативных взглядов, мне нужна непременно пушка. И плевать, какой она будет конструкции, хоть дульнозарядная.

— Иван? — поинтересовался Келер, которому вообще было не чуждо все новое, хотя подчас оно и было хорошо забытым старым.

— Не здесь, Густав, — многозначительно поведя взглядом, возразил Шестаков.

— Ладно. Но ночуешь у меня.

— Договорились.

Шестакову принесли ужин. По чашкам разлили «чаек», который огненным комком прокатился вдоль пищевода и уютно разлился по желудку. Хорош «чаек», явно из довоенных запасов, потому как сейчас разную сивуху выдают за настоящие бренды. Ну а коли с качеством все в порядке, то не помешает и по второй. Нет, все же что-то недодумал государь император, когда вводил сухой закон. Ведь алкоголь в умеренных дозах только на пользу.

Хм. А порой случается, что совсем не вредно употребить его и в безмерных количествах. Потому как порою просто необходимо отрешиться от мира сего, иначе и свихнуться можно. Правда, некоторые предпочитают кокаин. Его здесь можно купить в аптеке как средство от насморка. Причем совершенно свободно и без рецепта врача. Да что там, можно и что посерьезнее, тот же героин от простуды. Дурдом!

На квартиру Келера они прибыли изрядно навеселе. Хорошо, хоть тут пока еще не было никакой дорожной инспекции, как, впрочем, и водительских удостоверений. В общем, доехали без приключений. Никого не сбили, ничью недвижимость не повредили, и то ладно.

— Так о чем ты там подумал, когда застеснялся официанта? — поинтересовался Келер, когда они расположились в креслах гостиной.

— Слушай, а ты хорошо устроился, — глядя по сторонам, вынужден был признать Шестаков.

— Хозяин доходного дома подался вместе с отступающей армией, ну наши квартирмейстеры и реквизировали его под временное жилье для командированных офицеров. Правда, злые языки поговаривают, что по бумагам вроде бы какие-то суммы отчисляются владельцу.

— А почему злые?

— Ну, хозяин находится за линией фронта, и получать арендную плату ему как бы проблематично.

— Согласен. Определенные проблемы у него должны возникнуть.

— Ну, ты свою мысль наконец озвучишь?

— Легко. Ревельский мне как-то рассказывал, что один воин придумал эдакий гибкий заряд, который можно подтаскивать под проволочное заграждение и подрывать.

— Ну да, был такой затейник, унтер Семенов. Впрочем, нечто подобное использовали еще в японскую. Только тогда использовали бамбук, набитый пироксилином. Но…

— Неудобно, опасно и малоэффективно.

— Нет, с эффектом все в порядке. Но вот с закладкой этого заряда возникают определенные трудности.

— А теперь представь себе эдакий шланг из брезента, набитый взрывчаткой в виде порошка. Далее — берем ракету и цепляем к ней этот самый шланг, а к нему веревку, которую якорим к земле. Ракета вылетает, веревка натягивается, и снаряд падает на землю. Где порох в его двигателе и прогорает. Заряд подтягивается за веревку и располагается в нужном месте, после чего детонирует.

— Ч-черт! Сразу получаем проход и в заграждении, и по минному полю, — воскликнул Келер. — Это же какая экономия снарядов. Да и проходы можно сделать одновременно с артиллерийской подготовкой. Тут ведь вплотную приближаться не понадобится. С расстояния в сотню сажен в любом случае можно запустить этого змея. И наконец, воронка в виде канавы будет четко указывать, где именно находится проход. Только и того, что знать, на какую ширину можно ничего не опасаться. Нужно все рассчитать.

— Угу. Но это без меня, — тут же открестился Шестаков.

— Даже не думай, — набросился на него Келер. — В смысле, я все рассчитаю и прикину, но двигать идею будешь ты. Я не знаю другого такого подпоручика, который был бы вхож к командующему.

На следующий день, как, впрочем, и предполагал Келер, командующий их принял. Штабс-капитану пришлось провести за расчетами чуть не полночи. Он-то, конечно, способный офицер и с любыми ракетами знаком не понаслышке, но ты поди рассчитай что-нибудь, когда у тебя в голове гуляет хмель. Однако он все-таки управился. Брусилов же, на удивление, возбужденно воспринял услышанное. Это подсказало Шестакову, что тут наверняка готовится какая-то бяка против австрийцев.