Он остановился, чтобы перевести дыхание, и увидел людей кругом. Сюда слетались, как на праздник. Пара столов перевернуты, ворох бумаг на полу, большая музыкальная колонка, стоявшая у сцены, больше не стояла.

– Никогда о ней такого не говори, – процедил Тони. – Еще раз откроешь свой поганый рот и унизишь ее, и я тебя прикончу.

– Ненормальный, – прохрипел Крис, поправляя одежду. – Еще раз подойдешь ко мне, и я тебе отвечу. По-настоящему отвечу, чтобы до тебя дошло наконец, какое ты ничтожество.

Крис тяжело дышал. На лице – печать усталости, в глазах – смирение с утратой, знакомое и болезненное. У него и правда волосы слегка потемнели, не такие светлые, как раньше. Тони зачем-то обратил на это внимание и не сразу заметил Джун. Она вошла в зал в компании верного сталкера Потти-Поттса, но тот, перехватив тяжелый взгляд Тони, быстро отправился подбирать разбросанные документы.

– Что происходит? – испуганно спросила Джун.

А Тони и сам не знал, что происходит. И знать не хотел.

Потому что Джун выглядела виноватой.

До благотворительного приема оставалось пару дней, и как ни крути, пришлось вместе с Шейлой и Оливером ехать в фонд Паркеров, чтобы проверить, все ли идет как надо. Список выступающих, музыкальная аппаратура, миллион организационных нюансов – в общем, сплошной стресс.

Джун не любила такую работу и все чаще вспоминала о Мелани. Та обожала заниматься организацией развлекательных мероприятий и в школе всегда брала на себя Майский день и Рождество.

Ох, Мел. Как ты? Какая у тебя сейчас прическа? А жизнь?

По дороге в фонд Джун свернула в ювелирный магазин и купила подарок для Мелани: золотой кулон в виде сердца, напоминающего тонкой работой кованый узор на воротах Иден-Парка. Изящное украшение с россыпью мелких сапфиров – под ясный голубой цвет глаз Мелани. На подарок Джун потратила почти все деньги, которые получила за работу в заповеднике у профессора Делауэра. Но было стыдно звонить старой подруге, свалившись как снег на голову. Лучше сначала отправить подарок, а тогда набрать ее номер и спросить, дошла ли посылка.

Мысли о Мелани отвлекли от других переживаний, и войдя в здание фонда, Джун уже не думала о том, как реагировать на миссис Паркер. Будь что будет, взрослые ведь люди, пора поговорить, выяснить отношения. Понять, почему даже спустя несколько лет эта женщина не желала оставить Джун в покое.

Женщина… Нет, миссис Паркер была скорее «железной леди», властной и влиятельной. В присутствии мамы Криса хотелось сделать реверанс и стать невидимкой, чтобы не подпасть под критику.

Вот и сейчас так же: Джун заметила ее и испытала приступ паники.

Миссис Паркер разговаривала с сыном у сцены в самом настоящем концертном зале, где проводили приемы. Зал был огромный, с высокими потолками и лепниной на белых стенах.

Сегодня Крис был одет более привычно: брюки-рубашка. Вид будничный, но отутюженный, отполированный. Волосы аккуратно причесаны. В общем, принц для Золушки. Джун не испытывала ни малейшего сожаления, что туфелька ей не подошла. Она предпочитала резиновые сапоги, чтобы гулять по Речным садам вместе с Тони.

Расправив плечи, она отважилась поздороваться.

– Добрый день.

– Привет, – сказал Крис дружелюбно.

– Джун, – холодно произнесла миссис Паркер. Она словно на международную конференцию явилась. Статная, ухоженная, волосы выкрашены в пепельный оттенок. Строгий темно-синий брючный костюм, бриллианты в ушах – и ноль доброжелательности в узко посаженных, невыразительных черных глазах.

– Не знал, что ты здесь будешь, – сказал Крис.

– А зачем тебе знать о Джун? – Его мать удивленно вскинула бровь, которая по форме отличалась от той, что была раньше… Точно, Нэнси изменила форму бровей.

Прекрати, это не имеет значения сейчас. Но Джун готова была думать о чем угодно, лишь бы не о предстоящей беседе.

Криса окликнули, и он оставил их наедине, извинившись.

Вот он, момент истины.

– Миссис Паркер, я бы хотела с вами поговорить, – сдерживая нервную дрожь, попросила Джун, и Нэнси ответила:

– Конечно, лучше сделать это в моем кабинете.

О боже.

Джун молча шла позади «железной леди», которая зачем-то вознамерилась испортить ей жизнь, и проклинала неизвестность. Сбежать бы к Тони, но этой минуты Джун ждала два с половиной года. Она должна была пройти через это. Пройти и забыть, как страшный сон.

Кабинет Нэнси мало напоминал уютный мирок Фрэнка в Иден-Парке. Здесь оказалось зябко и блекло, без теплых красок и индивидуальности. Обычный трудовой кабинет бюрократа.

Миссис Паркер выглядела взвинченной. Она остановилась у широкого стола и чопорным тоном произнесла:

– Я слышала, у тебя проблемы в университете.

– Да. – Джун поразилась уровню чужого притворства: она слышала, оказывается. И конечно же не имела никакого отношения к истокам этих самых проблем.

– Я добьюсь, чтобы служебное расследование прекратили.

– Благодарю за помощь, но я ни в чем не виновата. Уверена, все будет хорошо, – упрямо заявила Джун.

– Ты утверждаешь, что не имела связи с профессором? – не поверила миссис Паркер.

– Да, утверждаю, и проверка подтвердит.

В окне, вдали, виднелся утес, на котором стоял Эдинбургский замок. Дождь стучал по стеклу редкими крупными слезами декабрьского города.

Нэнси сухо улыбнулась.

– Что ж, буду рада за профессора. Но для тебя в любом случае ситуация невыгодная. Университету не нужны студенты, которые портят его имидж. Тебя попросят написать заявление об отчислении.

– Это не вам решать! – возмутилась Джун. Она пригладила волосы, которые собрала в свободный пучок на затылке, сунула руки в карманы юбки-клеш, нащупала жвачку.

– Не хочу показаться тщеславной, но именно мне. Я вхожу в круг покровителей университета и обязана заботиться о его репутации.

– Что вы хотите от меня? – пала духом Джун. Она не понимала.

Миссис Паркер обошла стол и достала из полки сложенную пополам газету. Тот номер «My Daily Mail», на обложке которого красовалась целующаяся парочка.

Нет, только не это.

Джун мысленно заткнула уши, чтобы не слышать.

Пожалуйста, пусть миссис Паркер молчит…

– Я хочу, чтобы ты оставила Тони в покое. Фрэнка больше нет, и кто-то должен позаботиться о его наследии. Ты не имеешь права занимать чужое место, Джун.

– И чье же это место?

– Мы с Фрэнком всегда мечтали, что Мел и Тони поженятся. Мелани… болеет, ей не потянуть роль хозяйки Иден-Парка. Но это точно будешь не ты. Кто угодно, только не ты.