– Так ты извиниться пришел? – тихо спросила она.

– Извиняться нам, если честно, не за что. – Он заметно нервничал, и Джун, не понимая причины его волнения, начала разглядывать иероглиф, который был нашит на плече толстовки. Крис сложил руки в замок на столе и наконец сказал: – У Мелани в ноябре была операция, мы не могли ее оставить и прилететь.

У Джун мгновенно исчезли сомнения, терзания и апатия, осталось чистое беспокойство:

– Что с ней? Как она?

– Стабильно. Все будет хорошо, наверно. Она… черт. Слушай, Джун, я подумал, что ей было бы приятно услышать от тебя местные новости, поговорить немного. Она скучает по дому.

– Конечно, я ей позвоню. На Рождество. – Джун не могла усидеть на месте и ёрзала, не зная, куда деть руки. – И еще дай мне, пожалуйста, ее адрес, я отправлю ей подарок.

– Да, сейчас, – Крис быстро напечатал смс-ку с флорентийским адресом младшей сестры. Звук входящего сообщения показался потусторонним, нереальным. Все было нереальным сейчас, как во сне. Казалось бы, такое простое действие: взять адрес Мелани, отправить ей подарок – а на это два с лишним года ушло.

Официант принес заказы, но у Джун не было аппетита, Крис тоже не притронулся к ужину. Зато Уитни, которая заказала себе салат «Цезарь», невозмутимо поливала его соевым соусом. Джун передернуло. Цезарь теперь ассоциировался только с лесным котом. Вдруг Уитни отложила вилку и ответила на звонок, усиливая громкость на проводе наушника.

– Добрый вечер, я вас слушаю… Люк?! – Она отвернулась к стене и начала тихо, агрессивно разговаривать с назойливым парнем, а Джун, изучая итальянский адрес, сочувственно спросила:

– А что именно произошло с Мел? Что-то серьезное?

Крис сложил руки столе.

– Ей провели пересадку сердца.

Сердце… сердце… Смысл этого слова доходил медленно, сквозь туман неприятия. Постепенно ужас сковал мышцы, глаза защипало. Джун зажала рот ладонью, глотая слезы. Думалось, если Мелани идеальная, то и жизнь у нее в Италии идеальная. Это же… Паркеры. Они все идеальные.

– Я не знала, что у нее проблемы с сердцем.

– С детства.

Мел ни разу не упомянула, что у нее слабое здоровье. Она не занималась спортом в школе, но Джун не искала этому серьезной причины. Мало ли, почему человеку не нравится спорт.

О Господи… Позорный вечер Летнего бала вдруг приобрел совсем иной оттенок. У Мелани тогда не просто закружилась голова, ей было действительно плохо.

– Скажи, что все хорошо, – едва слышно произнесла Джун.

– Пока что все нормально.

Она не могла пошевелиться, так и сидела, молча заливаясь слезами.

– Люк, оставь меня в покое, я не жаловалась на тебя Тони! Нет… говорю же, это была не я! Нет, я не набиваю себе цену, а прошу оставить меня в покое!!!

Крис, который тоже сидел в прострации, поморщился от громкого голоса Уитни: терпеть не мог ее высоких нот, в былые годы просто на стенку лез. Он уверенно поднялся, и Джун увидела большой круг японского солнца на спине его бежевой толстовки: красный круг, а в нем силуэт самурая.

– Можно? – спросил он, протягивая руку отчаявшейся Уитни, и та растерялась, но вручила ему айфон. Крис выдернул наушник и морозным, пробирающим до костей голосом произнес в трубку:

– Люк, я тебя даже не знаю, но ты мне уже надоел. Если девушка говорит нет, то она именно это и имеет в виду, что тебе, мудаку, не понятно? – Крис закрыл микрофон ладонью и сухо уточнил: – Он учится или работает?

– Он будущий хирург, – ответила Уитни, глядя на парня широко раскрытыми глазами, а он продолжил:

– Еще раз позвонишь ей, переломаю тебе руки, так что они будут дрожать до второго пришествия. Могу для профилактики сейчас приехать… Ну вот и Уитни тоже считает, что не стоит. Скажи ей спасибо за заботу и забудь этот номер, пока я его из твоей памяти не выбил. Дебил.

Крис отключил звонок и вернул айфон хозяйке, у которой из ушей пар вот-вот готов был повалить. Она зачем-то схватила бутылку соевого соуса и, клокоча от негодования, упрекнула:

– Паркер, ты совсем…? Ты зачем ему нахамил?!

– У нас с Джун важный разговор, а ты визжала, как металлоискатель, нервы сдали, – то ли извинился, то ли обвинил ее Крис и устало помассировал двумя пальцами переносицу.

– Попросил бы, чтобы я говорила потише.

– А ты умеешь?

Уитни фыркнула и поставила бутылку соуса обратно на стол.

– Ты тиран, сноб и ленивец, – выпалил она.

Крис оживился, удивленно вскинув брови:

– А ленивец почему?

Уитни набрала воздуха, чтобы ответить, но осеклась, заметив, в каком разбитом состоянии пребывала Джун.

– Ты плачешь?!

– Все в порядке. Кое-что вспомнила, расстроилась, – соврала Джун, надеясь еще немного пообщаться с Крисом. Столько вопросов хотелось задать, но ему пришла смс-ка, и он разочарованно сказал:

– Черт… мне пора. Прости, что срываюсь, но Сиенна ждет. – Крис выудил бумажник из джинсовой куртки и достал карточку, чтобы расплатиться за ужин.

– Сиенна… Голдман? Вы с ней снова встречаетесь? – поразилась Джун.

– Да. Мы собираемся пожениться летом. Она говорила, что виделась с тобой. Думал, ты знаешь.

– Нет, я не знала. – Да и с чего бы Сиенне делиться личными планами с неуравновешенной девушкой, которая в школе хвостом бегала за ее будущим мужем. – Поздравляю.

– Спасибо, – сухо ответил Крис, набрасывая джинсовку. Он заплатил заодно и за Уитни, напомнив, что когда-то давно все они были одной огромной семьей, и на прощание сказал: – Скоро увидимся, Джун… И не говори Тони о моей сестре.

– Постараюсь, – пробормотала она.

Крис больше не казался чужим. Чувство общей боли прочно объединило, жаля в сердце. Пока Джун оплакивала Фрэнка, Паркеры нуждались в поддержке на другом краю Европы.

Мелани, Мелани… Ну как же так?

Фрэнка не стало, потому что он отказался от пересадки сердца, а Мел благодаря новому сердцу все еще жила. Где-то там, далеко, вне зоны досягаемости.

Джун решила купить ей подарок, понимая, что, конечно же, ничем нельзя заменить годы молчания. Но прошлое в прошлом. Пора жить настоящим и идти вперед, даже если тянет сделать шаг назад.

А еще предстояло объяснить встречу с Крисом своему ревнивому парню, да так, чтобы и не соврать, и не сказать всей правды.

Не только Тони умел хранить чужие тайны, Джун тоже имела на это право. И если он уважает ее, то поймет.

– Я вернулась, – объявила Джун, входя в кабинет Фрэнка.

Тони как раз заканчивал короткое совещание с Генри и управляющим. Хозяйственные вопросы, бюджет, техосмотр ветряков… и запуск производства своего брэнда шоколада «Навеки для Эвери» – Forever For Every – в Иден-Парке. Подарок малышке Бэмби к Рождеству. Братья-близнецы Моби и Дик согласились составить рецептуру и наладить продажу в своей пекарне.