— Ну давайте, Митчелл, покажите нам, из какого вы теста! — Дороти Саммерскилл, стоявшая на сцене рядом с аукционистом, была олицетворением энтузиазма.

Митчелл Мастерс послушно поднял руку, показывая, что дает за лот двести фунтов и покупает его, а когда обнаружил, что только что приобрел месячное членство в оздоровительном клубе, испуганно вскрикнул и залпом выпил двойной бренди, чтобы справиться с шоком.

Однако скупость явно не была его недостатком. Несколько минут спустя он снова принял участие в аукционе и стал делать щедрые ставки на уроки сальсы.

— Они вам очень пригодятся, — заявила со сцены Дороти. — Не забывайте, мы все видели ваше так называемое мастерство танцора.

— Это наглость, мадам. К вашему сведению, я лучший в хоки-коки.

— О Боже, — прошептала Кей, когда он все же победил в торгах за уроки сальсы. — Ну когда он остановится и перестанет транжирить деньги? Так он мне ничего не оставит.

На аукцион выставили два следующих лота. Кей все сильнее нервничала. Тилли сунула ей в рот ментоловую конфетку.

— Как дела? — У стола появился Джек и накрыл ладонью голое плечо Кей. Тилли представила, каково это — чувствовать на плече его ладонь, и у нее по спине пробежали мурашки.

— Выше пояса я выгляжу спокойной. Но та часть тела, что под столом, дрожит как осиновый лист.

Джек ободряюще сжал ее плечо.

— Только что звонил Макс из Франции. Сказал, что поставит на тебя, если не появится желающих торговаться.

Кей мрачно произнесла:

— Все лучше, чем ничего.

— Эй, все будет нормально. Я уж точно буду участвовать. Господи, что это?

Раздался громкий треск — это Тилли раскусила свою ментоловую конфетку.

— Ничего, просто конфетка. А твоя гостья пришла?

— О да, она здесь. А что ты так за меня беспокоишься? — Усмехнувшись, Джек спросил: — Боишься, что меня оставят в дураках?

Тилли отвернулась, мысленно ругая себя за вопрос. Еще сильнее она расстроилась, когда, проследив за Джеком, который вернулся к своему столу в дальнем конце зала, обнаружила, что со своего места не может разглядеть его спутницу. Если приподняться и посмотреть поверх голов, то он обязательно заметит ее и поймет, чем она занимается.

— Господи, не допусти, чтобы это со мной случилось, — простонала Кей, слушая, как на сцене аукционист уговаривает участников торгов сделать первую ставку на обед с местной писательницей. Бедняжка, одетая в балахонистое платье алого цвета, ошеломленно хлопала глазами как сова.

— Делайте ставки, дамы и господа, это ваш шанс познакомиться с настоящей, живой писательницей! Марджори написала замечательную книгу о старых церковных дворах Англии! В придачу идет книга с дарственной надписью! Итак, кто предложит мне тридцать фунтов?

Кей больше не могла мучить несчастную женщину и выкрикнула:

— Я!

У Тилли пересохло во рту. Тридцать фунтов — это катастрофа. Ставка из жалости. Если больше никто не вступит в торги, это станет полнейшим унижением для бедняжки.

— У нас есть ставка в тридцать фунтов. — На лице аукциониста отразилось облегчение, но радости не было. — Кто даст сорок?

Проклятие. Тилли подняла руку и замахала. Смиренное выражение благодарности на лице Марджори стоило этих денег.

— Идем дальше, — радостно объявил аукционист. — У той дамы в розовом отлично получается. Хорошее начало. Кажется, я слышу, что кто-то назвал сумму в пятьдесят?

— Точно, — раздался мужской голос в дальней части зала. Не исключено, что голос принадлежал Джеку.

— Замечательно! Шестьдесят?

Тилли обнаружила, что быстро кивает. По какой-то необъяснимой причине для нее вдруг стало жизненно важно выиграть что-нибудь у Джека, которому всегда удавалось заполучить желаемое.

— Итак, у нас есть шестьдесят. Семьдесят?

— Да. — Это точно был голос Джека. И это подтвердила реакция Тилли: у нее на руках встали дыбом волоски.

— Восемьдесят?

— Да!

— Девяносто? — Аукционист уже гнал во весь опор.

Пауза. Наконец Джек произнес:

— Угу.

— Одна сотня. — Аукционист с победным видом переключил свое внимание на Тилли. — Кто-нибудь назовет сумму в сто фунтов?

У Тилли участилось дыхание: сто фунтов — большие деньги, тем более когда твои. Умом ей хотелось победить Джека, но в душе у нее началась паника. О чем она только думает?

О какой-то бессмыслице, это точно. Намереваясь покачать головой и признать свое поражение, она неожиданно поняла, что вместо этого кивает.

— Одна сотня фунтов, — торжественно провозгласил аукционист. — Великолепно!

Ох, проклятие, что она наделала? Глупость какая. Она не может позволить себе потратить такие деньги. Если Джек не сделает ставку, ей придется выписать чек, и тогда будет не на что…

— Двести фунтов. — Громкий голос Джека разнесся по залу, и в нем явственно слышалось раздражение.

«О, слава Богу». Тилли чувствовала себя рыбой, которой каким-то чудом удалось сорваться с крючка и освободиться. Она покачала головой, когда аукционист перевел на нее взгляд, выпила вина и умиротворенно вздохнула. Если Джеку так уж хочется выиграть, флаг ему в руки.

Больше ставок не было. Марджори едва не рыдала от облегчения. Аукционист ударил молотком и перешел к лоту номер пятнадцать.

— Господи, я следующая. — Кей отодвинулась от стола, добавив: — Мне надо пописать.

Как только она ушла, у стола появился Джек и сел на освободившийся стул.

— Большое спасибо.

— За что? — Тилли с негодованием заявила: — Ты же выиграл, не так ли? Ты получил что хотел.

— Я пытался тебе помочь. Зачем ты торговалась?

— Потому что мне было жалко несчастную!

— А ты легко могла бы потратить сорок фунтов?

— Не легко.

— Вот и я так думаю. Поэтому я торговался, чтобы снять тебя с крючка. — Джек покачал головой. — Предполагалось, что ты вовремя остановишься.

— Ох. — До Тилли наконец-то дошло. — Черт побери. А я думала, что тебе хочется меня обыграть.

— Хотелось. Но в разумных пределах, потому что Макс как-то в телефонном разговоре упомянул, что ты на мели. Я пытался помочь тебе выпутаться.

— Ясно. Извини. — Ее амбиции обошлись ему в двести фунтов.

— Я просто ушам не поверил, когда услышал, что ты продолжаешь торговаться, — сказал Джек.

— Я не хотела, чтобы ты победил.

— В общем, ты мне должна. — Он похлопал ее по руке. — Можешь расплатиться тем, что окажешь мне услугу.