– А ты думаешь, я этого не хочу?

– Тогда зачем вы инсценировали свою смерть? Вы должны быть во главе группы исследователей.

– Ты и правда веришь, что мне разрешили бы вести какое-то исследование? Может, если бы все сохранили в тайне и не устроили весь этот цирк в новостях, я бы и помогла.

Она с отвращением качает головой.

– Раньше журналисты вас никогда не волновали. И потом, чего вы ждали, если ваши подопытные начали впадать в кому и умирать? Как вы могли испытать на нас что-то настолько опасное?

Она вздыхает и делает несколько шагов вперед.

– Предварительное тестирование в Портленде прошло отлично. То, что случилось потом, было совершенно непредсказуемо. Я действительно хотела сделать вашу жизнь лучше. И ведь на какое-то время это и правда сработало. Разве ты наконец не стала девушкой, которой мечтала быть?

– Я стала девушкой, которая может в любой момент впасть в кому. Что это за жизнь?

Она переминается с ноги на ногу метрах в трех от меня. Достаточно близко, чтобы я заметила блеск пота на ее лбу. Она следит взглядом за орлом, парящим над деревьями, а потом снова бросает на меня быстрый взгляд.

– Разве риск не был оправдан? Ведь ты получила возможность до предела насладиться несколькими днями жизни, а не влачить долгую посредственную жизнь?

Посредственность. Конечно, вот что она видела во мне.

– Такое решение никто не имеет права принимать за других. Я уважала вас, я видела в вас ученого, каким и сама хотела когда-нибудь стать. А вы просто мошенница.

Она вытирает свой трехсотдолларовый замшевый сапог о поросшую клевером поляну.

– Прости, Эйслин. Я правда не мошенница. И исследования, которые легли в основу «харизмы», остаются невероятно многообещающими.

Я пытаюсь прочитать ее лицо, но бесконечное множество эмоций, сменяющихся на нем каждую секунду, не складываются в осмысленное целое. Я немного отступаю назад.

– Если «харизма» настолько великолепна, почему вы сами ее не приняли?

Мне мерещится, что ее глаза вобрали в себя тени деревьев.

– Если бы мне нужно было улучшить себя подобным образом, я бы это сделала.

Она глубоко вдыхает.

– Каждый великий научный прорыв приносит и свои проблемы. Ты это знаешь. И есть люди, в распоряжении которых немалые ресурсы, и они по-прежнему поддерживают то, что я делаю. Ты можешь работать с нами. Я всегда ценила твои идеи, и сейчас я весьма близка к открытию противоядия. Такого, которое позволит тебе сохранить общительность.

Меня манит проблеск надежды, такой же реальной, как ворон, который глядит на нас, усевшись на сосне. Человек, который скорее всего сможет все исправить, здесь и предлагает мне шанс, который, как я думала, упущен навсегда. Сохранить те части CZ88, которые изменили мою жизнь, но убрать те, которые убивают. Беспроигрышный вариант.

Если бы только я могла ей доверять.

Я смотрю на ее лицо – такое самодовольное, такое уверенное. В чем? В том, что она снова сможет убедить меня? Держу пари, с ее умом манипулировать людьми совсем не сложно. Лучшая среди себе подобных, самый блестящий ум «Nova Genetics», их звезда. Никогда не ограниченная посредственностью. Каково это – быть настолько пугающе умной? Конечно, я всегда чувствовала себя умной, но она работает на совершенно ином уровне, будто… Внезапно меня озаряет догадка – безумная, но объясняющая все.

Я непроизвольно открываю рот.

– О боже. Вас и правда улучшили. Но не с помощью CZ88.

Она щурится, и краска заливает ее лицо. Наконец-то оно выражает отчетливые эмоции – удивление и стыд, причем последний намного заметнее. Раньше я никогда не видела у неё такого выражения, и оно выглядит таким неподходящим для нее.

Я говорю:

– Вот почему вы особенная. Вот почему ваш IQ настолько выше нормы.

Она немного приседает, будто собираясь прыгнуть. Только тогда я понимаю, что она тоже прятала руку за спиной. Я прыгаю в сторону, взмахнув палкой, как раз в тот момент, когда она бросается вперед, нацелившись в меня шприцем, держа его как нож для колки льда.

Черт подери! Разве она еще недостаточно людей убила своими проклятыми иглами? Взмахнув веткой, я ударяю ее в бедро, но она успевает оцарапать иглой мое предплечье.

Доктор Стернфилд переминается с ноги на ногу, как игрок в теннис в ожидании подачи.

– Ты же не станешь бить меня по голове. Для этого понадобилось бы больше генов воина, чем Бог или наука дали тебе.

Тяжело дыша, я держусь на расстоянии. У меня перед глазами все расплывается.

– Что в шприце?

– Просто немного успокоительного. Для лошадей. Лучшие друзья девочки в этих местах. Успокоительные, а не лошади.

Она бросает взгляд на мою руку. Я рассматриваю крошечную ссадину, на которой выступают капельки крови. Поверхностная царапина, я надеюсь. Но я чувствую слабость.

Воркующим голосом она произносит:

– Расслабься, Эйслин. Как только ты отдохнешь, мы сможем обсудить все более благоразумно.

Я отступаю на шаг назад.

– Так когда вы приняли то средство, которое сделало вас умной?

Она наклоняется вперед, помахивая шприцем.

– Генетическая модификация только придала мне дополнительное ускорение. Я всегда была умной.

Напряжение вокруг ее глаз и резкий голос выдают сильную боль.

– Но, возможно, недостаточно умной, да?

Пошатнувшись, я отступаю еще на шаг назад, держа ветку перед собой.

– Это твой папа заставил тебя стать своей подопытной свинкой?

Это бы объяснило, почему она сбежала из его фирмы, сейчас, когда нужна ему, чтобы понести ответственность за все, что учинила. И вот почему она работает с «VidaLexor» над противоядием, если действительно занимается здесь именно этим.

Неподалеку каркает ворона, и в ту же секунду доктор Стернфилд бросается вперед, целясь шприцем мне в грудь. Я ударяю веткой по ее руке. Раздается неприятный хруст. Она отшатывается в сторону, но я роняю ветку.

В следующее мгновение она снова набрасывается на меня, и на этот раз у меня нет оружия. Я не осмеливаюсь повернуться и бежать, опасаясь, что игла воткнется мне в спину. Поэтому я пинаю ее, целясь в живот и надеясь, что увернусь от шприца. Доктор Стернфилд отступает назад, но все же ухитряется вонзить иглу мне в лодыжку примерно на сантиметр. Она нажимает на поршень, но я хватаю ее за предплечье и толкаю на землю.

У меня темнеет в глазах так же, как было, когда меня чем-то накачали похитители крови. Сколько мне осталось? Пара секунд?

Собрав остатки сил, я вцепляюсь в ее руку и выдергиваю иглу. Теряя сознание, я вонзаю шприц ей в бедро, вопреки всему надеясь, что она получит большую дозу, чем я.