Эрин навострил уши. Очень подозрительный намек. Но Эфа одновременно и развеяла, и усугубила его подозрения:

– Конь жалезнай, камзол заморский, панимаш, при галстуках и портфелях, а туда же – молодых девок домагиваться, – жаловалась гоблинша. – Мало ему шалав. Импотент!

– Это кто ж вам так насолил? – полюбопытствовал дроу.

– Не мне, Катюхе моей. Развели, панимаш, в городище блуд и содом. Уж коли сам воевода сраму неймет, то приличной деве и по улице пройтись боязно. Чего доброго, снасильничает, педофил поганый.

Капитан ап-Телемнар уже успел понять, что Эфа ничего просто так не говорит.

– А кто Катерине не дает прохода? – напрямую спросил он.

– Ить! Рыб наш золотой, кому ж еще!

– Кальмар Карпович? – изумился Эрин.

– Для кого Кальмар Карпович, а для кого – Гов… – еле сдержалась ведьма и поспешила вернуться к гаданию по дровской руке. – Братишку береги, Темный витязь, и меньше блуди, а другу закадычному скажи, что кончились его кобелиные денечки. Ох, и кончились.

– Какому другу? – встревожился спецназовец.

– Лучшему, – хихикнула Эфа. – А воевода твой еще малехо погуляет на воле. Амурные дела заразные. Где один увяз, там и остальным место найдется.

– Это вы про Дзира? – поразился Меноваззин. – Никогда не поверю!

В свете ночного разговора с командиром антитеррористического отряда, Эрин уже не стал бы подписываться под словами дроу. Товарищ Ушшос-Нах вовсе не такой парень-кремень, как может показаться.

– Ну, а теперь ты, светлоэльфийская…дева.

Глаза у Эфы Горыниевны стали изумрудными и абсолютно юными, искрящимися, словно у молоденькой девчонки, когда она окинула взглядом фигурку Нолвэндэ. Куда только косоглазие делось?

– Поговорим по-нашенски, – гоблинша хитро подмигнула. – По-девичьи.

На мужчин она размахалась ручонками и проскрежетала:

– Вон подите, витязи! У нас дело девичье, шибко секретное, не для кобелиных ух предназначенное. Кыш-кыш!

«Сдаст или не сдаст», – опасливо подумал Эрин. Он уже решил, что обязательно расскажет Нол про зелье, но только не сейчас.

* * *

«Предполагалось, что все это должно внушать ужас? – немного растерянно подумала я, оставшись наедине с древней гоблиншей. – Или все-таки смех? Балрог, со мной что-то не так, если я не испытываю ни того, ни другого. А пожилая леди, безусловно, кое-что знает».

Ну что ж, итак… Я подперла рукой подбородок и выжидающе посмотрела на лесную ведьму. Читать ее не стоит и пытаться. Даже если бы все мои силы не уходили сейчас на поддержание ментальных щитов, я не настолько тупа, чтоб не понимать – против этой старой кобры… извиняюсь, Эфы… я мало что могу. А жаль.

– Я слушаю вас, сударыня. Что же такое секретное вы желаете мне сообщить? Надеюсь, эти сведения касаются убийств?

– Хы-хы. Убийствы эт по части НЧЧК-и. А я в основном по делам сердечным, раскрасавица. – И Эфа Горыниевна лукаво мне подмигнула.

Я подавила дрожь. Вот только сердечных дел мне сейчас и недостает… а тем паче – влезающих в них старых гоблинш. Да. Воистину.

– Вот и отлично. А я как раз по делам НЧЧК. Сердечные дела меня не касаются. Так что давайте о них не будем.

И ничего я не угрожаю. Предостерегаю просто.

– Как енто? А хто будет прищучивать Кальмара, педофила энтого? Он тож злодеюга. Вилы ему в бочину!

Ага! Ну, все правильно. Значит, шифр ей понятен. Впрочем, я бы удивилась, будь это не так.

– Ах, вилы! Вот отсюда и поподробней, сударыня. Гражданин мэр свое, безусловно, получит, будьте спокойны. Домогательства в отношении несовершеннолетней, к тому представительницы рас-меньшинства – это тяжкое преступление. Но убийства и выведение таких чудовищных монстров – еще более тяжкий проступок. Итак, вилы?

– Вилы… – бабка задумчиво пожевала губами. – Вилы, они разные бывают. Зубьев у них по-разному. Колют тоже. Так что ты с вилами осторожнее, лапуша. Вилы всем нужны Мда…

Я-то с вилами буду максимально осторожна. Особенно – с волшебными. Вот только думается мне, что маловато у меня шансов будет проявить эту осторожность… на деле.

– Я постараюсь. А ведь то, что Вилы Кругера – трезубые, это действительно имеет какой-то смысл? Мы правильно догадались?

– Дык, ты ж девка нолдорская, из премудрецов, чай, знать должна про трехзубые штуковины. Вся беда от них… от зубьев. Этот ваш… как его… ну… сынок короля ельфячьего… как его? Тот на трех зубьях погорел.

Не ожидала, что лесные бабки так хорошо и сходу разбираются в эльфийских кровях. Настолько хорошо, что определяют принадлежность к определенному народу. Хм. Хотя в ней может говорить опыт. Причем вполне возможно, что… гастрономический.

– На каких это зубьях? Вы про кого, сударыня?

– Как енто, кого? Феанорку, балбеса! Слыхала, небось, про такого?! Тот ищщо непоседа был, – гоблинша ухмыльнулась во весь рот, от уха до уха.

От неожиданности я опешила.

– Какого такого… Кого?! Вы на что это намекаете, гражданка?! Что значит «балбес»?! Куруфинвэ Феанаро – наш национальный герой, и я положительно не понимаю, в какой связи вы упоминаете его священное для каждого уважающего себя…

Ну, ничего себе! Что себе позволяет эта… пожилая дама? Возраст возрастом и колорит колоритом, но легендарные имена священны!

– Ну дык, этоть для тебя, красапета, он и национальный герой, а для меня – Феанорка.

Серьезное заявление. Ничего себе… Тогда сколько же ей лет?

– Вы что же, хотите сказать… Да нет, быть не может! – А может, у бабки просто маразм, или на нее воздействует лесная магия… короче, бред. Или – не бред?

– Что хотела, то сказала, – фыркнула гоблинша. – Было дело. Так вот Феанорка тож очень не любил все эти острые штуковины и шибко злился на какого-то хмыря. Не помню я уже, че там за дела у них были, но у Феанорки на почве этих дело крыша-то и поехала. Вот как сейчас злюся на Кальмара. Тока сильнее.

А если не бред?! Так, Нол, стоп. Все правильно! Сколько было священных Камней? Три! Сколько было зубцов в железной короне Врага? Три! А сколько у нас зубьев? Тоже три! Совпадение? Ага… щаз-з-з!

– Сильмариллы… – тихо пробормотала я. – Точно! их же три было… И вилы. Троезубые!

Да-да-да, вот оно! Камни давали власть, а вилы, получается… тоже власть? – я вновь посмотрела на ведьму и заговорила громче.

– Власть над лесом! И мэр за ними охотится? Он потому к вашей ученице и подбирается… А! так вы знаете, где вилы?!

– Мэр…ин ентот за Катькой охотится, гад. А вилка у него ни на что уже негодная. Да. Я не знаю, птичка моя, а кой-кто знает. Хорошо так знает.

Собственно, я и не ждала, что она расскажет. Знала бы – уже бы рассказала.