– А где Марлен?

– Встала ни свет ни заря зазнобушка твоя да отправилась прогуляться, собрать полезной травы-приправы в бульон. Мне ночью волки гуся принесли. Давненько я птичкой не лакомилась…

– Надеюсь, вы его не жарите? – Коле ужасно надоело меню, которое предлагала флейта, хотелось разнообразия.

– Хе-хе. У меня с дичью разговор короткий, что на суде: «Гусь приговаривается к смертной казни через варку. Приговор окончательный и обжариванию не подлежит!»

– Вы сказали, волки?..

– Да. Такие же борзые, как и ты, только от них пользы больше. Они мне еду носят. Как же их твой Пауль-то назвал?.. А! Тимуровцы, во! Что за тимуровцы?..

Солдат рассмеялся. Он встал, оделся и вышел на поляну (Гретель велела принести из-за домика дров).

Было свежо. На листочках травы лежала тонкая пленка инея. Лавочкин шумно выдохнул. Пар…

Тишина стояла кладбищенская.

Коля набрал дров, вернулся в дом.

– Теперича садись и слушай, – сказала Гретель, располагаясь за столом. – Тебе и только тебе передаю, где Барабан спрятан. Вход в хранилище этого важного предмета расположен в пещере Страхенцверга.

– Эй, старая! Не рехнулась ли?! – Солдат позабыл о приличиях. – Я же оттуда начал поиски!

– Не вопи, вьюнош! – прикрикнула ведьма. – Я правнуков нянчила, когда твоего имени еще в Книге Судеб не было!

– Простите, – стушевался Лавочкин. – Но я действительно начал…

– Значит, неправильно начал! – почти прокаркала бабка, тыкая костлявым пальцем в грудь парня. – Меня этот весь маскарад с Барабаном бесит не меньше тебя. А все затеяно ради того, чтобы вещь не досталась Дункельонкелю. Кстати, зачем тебе Барабан Власти?

Коля замялся.

– Ну… Короче… Знамя выручить надо.

– Смотри, малый, не доиграйся. – Гретель покачала головой. – Нельзя допустить, чтобы Барабан попал в преступные руки.

У солдата все похолодело внутри: уж кто-кто, а Рамштайнт – отпетый негодяй. «Ничего, – подумал Лавочкин. – Верну знамя – выручу и Барабан. Как-нибудь…»

– Вы точно уверены? Нужно идти в пещеру Страхенцверга?

– Да.

– Уму непостижимо.

– Что, умишком небогат? Тогда выплывай за счет силы, мосластенький. Торопись, времени у тебя нетути.

В домик зашла виконтесса Всезнайгель с пучком травы.

– Красиво тут у вас, – сказала она.

– Ага, пока медведь или еще какая бяка не задерет, – пробормотал Коля.

Гретель доварила суп, приправив его травкой Марлен. Поели.

Парень и девушка собрали вещи, поблагодарили хозяйку и отправились на запад.

Зачарованный лес качался под напором прохладного ветра, дождя не было, сизые тучи висели низко. Воздух переполняли звуки: шелест, хруст, щелчки, поскрипывание стволов, птичьи переговоры…

Солдат шагал, возмущенно раздувая щеки.

– Ты представляешь? Она послала меня к Страхенцвергам! – сокрушался он.

– Кто это? – очаровательно хлопала глазами Марлен.

– Гномы. С их пещеры и начались наши поиски. А старуха говорит, что барабан там!

– Наверняка лжет!

– То-то и оно… Раз уж мы очутились в Вальденрайхе, нам один путь – в столицу, к Тиллю Всезнайгелю.

Виконтесса потупилась, пошла медленнее.

– Правильно, Николас. Только не нам, а тебе к нему идти.

– Отчего же?

– Семейные трения. Не хочу с ним встречаться. Вообще, ты ему зря так беззаветно веришь. Мы ему когда послали весточку?.. Давно, еще в Пикельбурге! И где он? Почему не явился тебе на помощь?

Лавочкин остановился.

– Думаю, он просто не может.

– Тогда он послал бы весточку с тем же голубем.

– Значит, он где-то далеко, занят чем-то неотложным.

– Вероятно… Хотя, зная дядюшку, полагаю, ему попросту невыгодно сейчас с тобой нянчиться. Не в денежном смысле, а в каком-нибудь другом.

Солдат задумался. Тилль – политик, придворный маг. Сорваться из королевства на помощь пусть и знакомому, но, в сущности, чужому человеку… Это не серьезно.

И еще. Всезнайгель обещал рассчитать вероятность Колиного возвращения домой, в наш мир, в Россию. Вдруг не получилось? Или стало ясно, что путешественники между мирами останутся здесь навсегда? Вот Тилль и не стал носиться в поисках барона Николаса Могучего. Пусть, мол, сам выкручивается.

Всякие мысли посетили Лавочкина. Было ясно: сомнения подтвердятся или развеются только при встрече с придворным магом Вальденрайха.

– Хорошо, Марлен, – сказал наконец Коля. – Дойдем до Стольноштадта, поселим тебя в гостинице. Я схожу к Тиллю, ты подождешь.

– Давай, – улыбнулась девушка.

Парень вел ее по Зачарованному лесу и узнавал места: кустарник, где он обнаружил Пеструю Шкурку – золотоволосую принцессу Катринель; говорливый дуб, который, к счастью, спал, оглушительно храпя; поляну – поле битвы с летающим ящером, чья шкура принесла Лавочкину целое состояние. Казалось бы, как давно он тут был!

А на самом деле Коля с Палванычем попали к чертовой бабушке через двадцать три дня после появления в этом мире. Всего же они проболтались тут сорок пять дней…

«Полтора месяца! Елки-ковырялки! – поразился парень. – Ты, Колян, крутишься, словно вошь на гребешке, а уж пещер, тумаков и прочей фигни на семерых хватит! В армии и то спокойнее было».

От армии мысли повернули к дому, к родным. Стало грустно. Вспомнилась песня дуэта «5’nizza»: «Нету дома, нету флага, мама!»

«Ну, прямо-таки про меня!» – улыбнулся солдат, и настроение улучшилось.

Путники пришли в столицу Вальденрайха поздно, почти ночью. Поблуждали в темноте, пару раз наткнувшись на патрули: особый полк ловил беглых преступников. Коля вытаскивал из мешка и предъявлял бумаги, подтверждающие его личность и титул.

Первый дозор без лишних вопросов отпустил Николаса Могучего со спутницей, а начальник второго, крепкий скуластый мужик в коричневой форме особого королевского полка, насторожился:

– Так, подождите-ка! Барон Николас погиб еще летом. Во славу Вальденрайха. Схватившись с Повелителем Тьмы.

Боец говорил отрывисто, с напором, так, что Лавочкин чуть не поверил в свою гибель. Кроме того, мужик кого-то сильно напоминал… Но кого?

– Нет, дружище, – сказал Коля. – Я и сейчас живее всех живых. Ты был у Циклопоуборной?

– Так точно. Я своими глазами видел, как Николас исчез, схватившись с Повелителем… Правда, издали.

– То есть трупа не было?

– Исчез же!

– Так считай, снова появился.