Бри снова бросилась вперед, не обращая внимания на протестующие легкие. И все же, дыма она нахваталась изрядно, так что ей пришлось остановиться, как только она добралась до первых деревьев. Согнувшись пополам, она закашлялась, и рот наполнился горьким дымным привкусом.

Да чтоб его.

Мэтт не отставал.

— Нужно отдышаться минутку, — проговорил он, надсадно кашляя, — а потом мы ее догоним.

Выпрямившись, Бри вытерла рот рукавом. Не могла она просто так стоять и ничего не делать — тревога за Алиссу заставляла идти вперед.

Спотыкаясь, она побрела по неровной лесной тропинке. Холодный ночной воздух успокаивал перетруженные легкие, и вскоре Бри удалось восстановить дыхание и перейти на медленную трусцу. Метров через двести тропинка кончилась, уперевшись в ровную мощеную дорогу.

Бри остановилась, рыская взглядом по земле в поисках следов.

— Да где она?

— Далеко она уйти не могла, — Мэтт направил фонарик вниз и принялся обыскивать обочину дороги. Бри взяла на себя другую сторону, пытаясь отыскать отпечатки обуви.

— Что это вообще за дорога?

Мэтт заглянул в телефон.

— 31 сельская дорога. Идет параллельно межштатной автомагистрали. Рядом с ней нет ничего, кроме парочки ферм. Ну и еще она пересекает несколько дорог покрупнее.

— Я не могу найти ее следы, — Бри яростно уставилась на землю. — Если бы только Броди сейчас был в порядке… Мне точно нужна поисковая собака в департаменте.

— Да, нужна.

Теперь, когда Броди был ранен, Бри окончательно в этом убедилась. Она не могла полагаться на чужую собаку, ушедшую в отставку — даже если это очень хорошая собака. Броди уже немолодой пес. Ей пора перестать прятаться за страхами и найти способ устроить в штат кинолога.

Бри все равно позвонила в полицию штата и попросила прислать поисковую собаку, хотя времени ждать их прибытия у нее не было.

Потом они с Мэттом вернулись обратно на парковку. Там уже стояли две пожарные машины, заливающие мотель водой из шланга. Рядом стояли замерзшие гости мотеля, разбившись на маленькие тесные группки.

Бри схватила Мэтта за рукав.

— Можешь взять мою машину и проехать пару километров по этой сельской дороге? Вдруг ты заметишь Алиссу.

— Конечно, — Мэтт забрал у нее ключи и сел в машину. Бри проводила его взглядом, а затем развернулась к разворачивающемуся хаосу. Завывала пожарная сигнализация, а вскоре к ней присоединилась сирена еще одной пожарной машины, подъезжающей к мотелю.

Пешком Алисса так далеко не ушла бы — пожар начался совсем недавно. Если она вообще сбежала сама.

Если ее не похитили.

И если Джо добрался до Алиссы, то он не оставит ее в живых.

Сучонок отчаянно извивался, пытаясь отодвинуться от жужжащей электробритвы. Вот только он был надежно привязан к стулу пластиковыми стяжками, и деваться ему некуда. С запястья капнула кровь, пачкая бетонный пол — этот идиот порезал руку стяжкой.

— Хватит, — он взял в кулак прядь светлых волос, срезая их бритвой. — Ты же только себе хуже делаешь.

Так прядь за прядью волосы осыпались на разложенный брезент. Волосы, считал он, важная часть образа. Без них этот парень выглядел совсем жалким и слабым.

Пару раз бритва соскользнула, врезаясь в кожу, и парень каждый раз болезненно дергался.

Ну что за нытик.

Тут сучонок как раз застонал — говорить ему мешал кляп во рту. Его джинсы и красно-синяя полосатая футболка валялись на полу в углу, и он дрожал от холода.

Чтобы купить такие себе, понадобилось бы отдать всю зарплату за неделю.

Эти кретины притворялись такими крутыми, но на самом деле они просто прятались за этими своими ровными зубами, дорогой одеждой и стрижкой, за которую они отдавали столько денег, что обычный человек мог бы снять на эту сумму квартиру. А под этим фасадом не было ничего стоящего. Весь их мир был искусственным, ненастоящим. Они ничего не знают о том, что значит быть мужчиной.

А вот он — он добился всего сам. У него не было родителей, которые бы оплатили ему билет в счастливую жизнь. В отличие от этого привилегированного придурка, которому его богатая жизнь и красивая внешность достались абсолютно незаслуженно. Что, упорный труд в этом мире больше ничего не значит? Почему женщины вечно вешаются на шею богатеньким сволочам, когда рядом ходят настоящие мужчины?

Его жертву била крупная дрожь, тело покрылось пупырышками гусиной кожи. В гараже было действительно холодно, но это ничего. Скоро холод его уже беспокоить не будет.

Наконец он сбрил последнюю прядь волос. Да, работу он произвел впечатляющую. Без своей уложенной прически и дорогой одежды этот парень выглядел ничуть не лучше него.

Он вытащил кляп из его рта.

— А теперь уговори меня оставить тебя в живых.

— Да что с тобой не так, мужик? — голос его добычи дрогнул. Он был готов расплакаться.

Ликование поднялось в нем волной. Прошло всего ничего времени, а этот придурок уже сломался.

— Так ты себе не поможешь.

— Что ты хочешь? — парень шмыгнул носом. Глаза у него были влажные, а губы посинели от холода.

— Не знаю. Может, мне просто хочется, чтобы ты оказался не совсем конченой скотиной.

— Слушай, мужик. Мне жаль, если мы тебя оскорбили. Мы же просто шутили, — этот кретин так просто от него не отделается.

— Знаешь, ты не такой смешной, как думаешь.

Он описал круг вокруг стула, затем еще один. Добыча отчаянно крутила шеей, пытаясь удержать его в поле зрения, и в конце концов он встал у него за спиной — просто чтобы напугать как следует.

— Что ты делаешь? — голос добычи сорвался на испуганный визг.

Страх.

Он чувствовал его запах. Его вкус. Он наслаждался им.

В кои-то веки кто-то боялся его, а не наоборот.

Всю свою жизнь он был на втором плане, пока им помыкали эти так называемые альфа-самцы. Что ж, теперь все изменилось, верно? Сегодня альфа он. Сегодня он главный.

— Я дам тебе, что захочешь. Просто отпусти меня, — молила жертва.

— Твои друзья тоже молили о пощаде, — он склонился пониже, к самому уху добычи. — Хочешь узнать, что с ними стало?

Дыхание жертвы участилось. Вскоре он уже почти задыхался от страха. Что же веселее — пугать их или все же убивать? Вопрос трудный.

Он вспомнил вторую жертву и определился с ответом. Конечно, убивать.

А пытка — это как прелюдия.

— Давай-ка я расскажу, как именно умерли твои друзья, — он закрыл глаза и вообразил свое второе убийство. Помнил он его четко и ясно — словно видеозапись сама собой прокручивалась перед глазами. Он склонился еще ниже, пока его губы не коснулись уха жертвы, и зашептал. Глаза он открыл, только когда описал все в подробностях, до самой мельчайшей детали. — И то же самое сейчас произойдет и с тобой.