– Амари, – раздается слабый голос Тзайна. Он потерял столько крови.

Щепки врезаются в подошвы туфель, но я тянусь вперед все сильней.

Борись, Амари. Голос отца звучит в моей голове, но не его поддержка мне нужна.

Будь храброй, Амари, ласково говорит Бинта.

Будь леонэрой.

Я кричу от боли, и этот звук, который исходит из горла, похож на рык. Снаружи звенит голос Фолаке. Полотнище над входом поднимается…

Веревка, связывавшая меня, рвется, и я падаю вперед, в грязь лицом. Фолаке бежит к костяному кинжалу, но я вскакиваю на ноги и бросаюсь на нее, сбивая с ног. Она вскрикивает и хватает костяной кинжал, но мой удар приходится ей точно в горло. Фолаке начинает задыхаться, и я бью локтем в живот.

Кинжал выпадает у нее из руки. Я хватаю его, это прикосновение наполняет меня трепетом и небывалой энергией.

Бей, Амари.

Лицо отца снова встает передо мной. Жестокое. Беспощадное.

Вот о чем я тебя предупреждал. Если не будешь сражаться, эти мухи погубят нас.

Но, глядя на Фолаке, я представляю боль Кваме. Страх, от которого опускаются плечики Зу. Горе, которое заставил их пережить отец. Представляю невинные жизни, которые забрал король.

Я не стану такой, как он.

Маги мне не враги.

Отбрасываю кинжал и с размаха бью кулаком в челюсть Фолаке. Ее голова безвольно падает. Она теряет сознание.

Я вскакиваю и кинжалом разрезаю веревки на запястьях Тзайна. Освободив его, накладываю жгут на раненое бедро.

– Уходи. – Тзайн пытается меня оттолкнуть, но он слишком слаб. – У тебя мало времени.

Его кожа липкая и красная. Когда я затягиваю веревки, поток крови из раны ослабевает. Все его силы уходят на то, чтобы оставаться в сознании. Ему нужна помощь.

Я выглядываю из шатра. Люди, забыв про маски, бегут по полю, все тонет в хаосе. Хотя границ лагеря не видно, есть шанс смешаться с толпой.

Ломаю ветку и возвращаюсь в шатер, чтобы вложить импровизированную трость в правую руку Тзайна. Левую кладу себе на плечо, стараясь не упасть под его весом.

– Амари, нет! – кривится Тзайн. Его дыхание слабое и прерывистое.

– Тихо, – огрызаюсь. – Я тебя не брошу.

Опираясь на меня и на трость для сохранения равновесия, Тзайн идет, перекладывая весь вес на здоровую ногу. Добираемся до выхода из шатра и останавливаемся передохнуть.

– Мы не умрем здесь.

Я не позволю.

Передо мной лабиринт.

Круговорот масок и поднятых из земли воскрешенных.

Я продираюсь сквозь хаос, уклоняясь от клинков, перепрыгивая через древесные корни, спеша к лагерю. Оттуда выбегают новые люди в масках и замирают, пытаясь разобраться в окружающем их безумии. Духи Зели, подобно вздымающимся горам, продолжают подниматься из земли. Они бесчисленны, как морские волны, и необратимы, как чума.

У нее получается. Я не могу сдержать улыбку. Теперь это совсем другая битва. Партия в сенет, более хаотичная, чем можно вообразить.

Наши противники падают как подкошенные, остановленные воскрешенными Зели. Земляные фигуры обхватывают людей, сбивая с ног.

Впервые магия кажется мне чем-то захватывающим. Не проклятием, а даром. Враги наступают, но не успеваю я взяться за меч, как воскресший сбивает их с ног, освобождая мне путь.

Когда я перепрыгиваю через поверженного бойца, земляная фигура поднимает голову. У нее нет глаз, но я все же чувствую пронзительный взгляд, от чего по телу бегут мурашки. Я стараюсь не обращать на это внимания и приближаюсь к воротам.

– Нет!

Крик доносится издалека и эхом отдается у меня в голове.

Чувствую запах морской воды и разворачиваюсь. Из руки Зели торчит стрела.

– Зели!

Вторая стрела вонзается ей в бок. От удара она падает на землю, и духи, только что появившиеся из земли, закрывают девушку собой.

– Беги! – кричит она с другого конца поля, пытаясь найти меня глазами.

Одной рукой она держит солнечный камень, другой зажимает рану в боку.

Ноги вдруг наливаются свинцом, но я не могу ослушаться ее. Ворота всего в метре от меня, а за ними – наши родные и свиток.

Поворачиваюсь, чтобы войти в лагерь, но прежде чем трогаюсь с места, новое зрелище заставляет меня остановиться.

Из ворот выбегает высокий предсказатель. Его лицо и руки в крови. Почему-то мне кажется, что это кровь Тзайна.

Но больше всего меня беспокоит запах дыма и пепла, исходящий от него. Я чувствую его, когда предсказатель проносится мимо. Не понимаю, в чем дело, но, повернувшись, вижу, как загораются его руки.

Поджигатель…

Меня парализует страх, который отец внушал мне всю жизнь. Именно эти маги сожгли его первую семью – чудовища, заставившие короля выйти на тропу войны.

Неукротимый огонь бушует в ладонях колдуна, вздымаясь жуткими огненными облаками. Пламя освещает все вокруг, его треск нарастает, становится ревом. Я слышу его, и в моей голове этот звук сменяется криками. Напрасными мольбами семьи моего отца.

Как только поджигатель приближается к Зели, новая волна стрел сыплется на нее с деревьев, заставив отступить. Их слишком много для нее одной.

Солнечный камень выскальзывает из ослабевших рук.

Нет!

Мир вздрагивает, время замирает, надвигается ужас. Поджигатель бросается к камню. Наверное, таким был его план.

Зели тянется к шару, который освещает ее измученное лицо, но слишком поздно: едва поджигатель касается камня, его тело охватывает огонь. Клокочет в груди, вырываясь из горла, пальцев.

Проклятые небеса.

Никогда не видел ничего подобного.

Пламя словно пожирает его изнутри, раскаляя воздух вокруг. Земля под ногами поджигателя становится красной, как в кузнице, мгновенно превращая грязь в металл.

Ноги несут меня к нему прежде, чем я успеваю обдумать дальнейшие действия. Пробегаю мимо гигантских деревьев и застывших в неожиданности масок. У меня нет плана. Нет идей для атаки. И все равно я спешу к ней.

Когда оказываюсь рядом, вижу, как поджигатель поднимает к лицу пылающие руки. Несмотря на то что лицо мага объято огнем, на долю секунды на нем появляется смятение – кажется, он и сам не знает, что делать.

Но мгновение спустя его кулаки сжимаются. Он – воплощение тьмы. Внутри него пробуждается новая сила. Новая истина. Теперь он почти всемогущ.

И жаждет воспользоваться этим.

– Зели! – кричу я.