Зу задумчиво кивает, чувствуя разлившееся в воздухе напряжение.

– Поговорите. А нам нужно еще многое сделать, если отправляемся завтра. – С этими словами она встает и выходит. За ней следуют Кваме и Фолаке. Мы остаемся в тишине. Я опускаю глаза на свиток, который держу в руках. Что теперь?

Как мы… А было ли это «мы»?

– Знаю, в это трудно поверить, – начинает Инан, – но все изменилось, когда вас с Амари похитили. Понимаю, что прошу многого, но твоя сестра может мне доверять…

Тзайн резко поворачивается ко мне, его взгляд, словно посох, бьет меня в грудь, лишая возможности дышать. Глаза брата говорят: скажи, что это не так.

– Тзайн, если бы не он, меня бы тоже схватили…

Только помог он лишь потому, что сам хотел меня убить. Когда на нас напали, принц все еще хотел вонзить меч мне в сердце.

Я вздыхаю и начинаю снова, поглаживая посох. Нельзя все испортить. Надо, чтобы Тзайн выслушал меня.

– Сперва я ему не доверяла. Но он сражался вместе со мной, и когда я оказалась в опасности, Инан рисковал ради меня жизнью.

Голос срывается. Не могу поднять глаз и смотрю на посох:

– Он видел и чувствовал то, что другим недоступно.

– Как, по-твоему, я должен в это поверить? – Тзайн скрещивает руки.

– Просто… – оборачиваюсь к Инану, – он – маг.

– Что? – Амари, разинув рот, оборачивается к брату. Я заметила, что она с любопытством поглядывала на его белую прядь, но осознание приходит лишь теперь.

– Как такое возможно?

– Не знаю, – отвечает Инан. – Это случилось в Лагосе.

– Перед тем, как ты сжег нашу деревню дотла? – кричит Тзайн.

Стиснув зубы, Инан отвечает:

– Тогда я еще не знал…

– Знал, когда убил Лекана.

– Он на нас напал. Адмирал спасала наши жизни…

– А когда прошлой ночью ты пытался убить мою сестру? Ты был магом? – Тзайн пытается встать, но морщится и хватается за бедро.

– Давай помогу, – начинаю я, но он отбрасывает мою руку.

– Скажи мне, что ты не настолько глупа! – другая боль вспыхивает в его глазах. – Ему нельзя доверять, Зел. Маг или нет, он – не на нашей стороне.

– Тзайн…

– Он пытался тебя убить!

– Пожалуйста, – просит Инан. – У тебя нет причин мне доверять, но я не желаю больше сражаться. Мы все хотим одного.

– Чего же? – хмыкает Тзайн.

– Лучшей Ориши. Королевства, где маги вроде твоей сестры не будут жить в постоянном страхе. Я хочу сделать мир лучше, – янтарные глаза Инана встречаются с моими. – И исправить все вместе с вами.

Я отворачиваюсь в страхе, что лицо выдаст мои мысли. Затем смотрю на Тзайна, надеясь, что слова Инана тронули его. Но брат сжимает кулаки, так крепко, что дрожат руки.

– Тзайн…

– Забудь, – поморщившись, он встает и идет к выходу из шатра, превозмогая боль в ноге. – Ты всегда все портишь. Зачем останавливаться?

– Инан, подожди!

Я проталкиваюсь сквозь предсказателей, запрудивших травянистую дорожку между шатрами. Окруженная десятками любопытных глаз замедляю шаг, но их недостаточно, чтобы избавиться от вопросов, роящихся в голове. Тзайн ушел, и Зели побежала за ним, тщетно пытаясь убедить в своей правоте. А мой брат поспешил за ней, оставив меня одну в шатре.

Инан останавливается, услышав мой голос, но не оборачивается. Провожает Зели взглядом, пока она не исчезает в толпе. Затем смотрит на меня, но я не знаю, с чего начать разговор.

Как будто снова нахожусь во дворце, совсем близко и все же бесконечно далеко от него.

– Попроси Зулайку вылечить это. – Он берет меня за запястья, рассматривая бордовые ссадины и кровоподтеки – следы от веревок. Не обращать внимания на боль, когда я тащила Тзайна, было легко, но теперь она дает о себе знать всякий раз, когда холодный ветер касается кожи.

– Пусть отдохнет. – Я освобождаю руки и складывая их на груди, пряча раны. – Она очень устала после лечения брата Зели, а ведь надо еще позаботиться о Джейлине. Не хочу, чтобы ей стало хуже.

– Она напоминает мне тебя. – Инан улыбается, но глаза остаются холодными: – Тот же сумасшедший огонек во взгляде. Он появлялся, когда ты задумывала что-нибудь и знала, что непременно добьешься своего.

Я понимаю, о чем он. У него тоже был такой взгляд. Он улыбался так широко, что почти зажмуривался и морщил нос. Этим взглядом он заставлял меня встать с постели посреди ночи, чтобы прокрасться в королевскую конюшню или залезть в бочку с сахаром на кухне. В детстве все было проще. До того, как между нами встали отец и Ориша.

– Хотел отдать это тебе. – Инан лезет в карман. Я ожидаю смертного приговора от отца, но едва сдерживаю крик радости, увидев блеск своей старой короны.

– Как? – Мой голос обрывается, когда он вкладывает ее мне в руки.

Местами проржавевшая и погнутая, она все еще согревает мне душу. Как будто вместе с ней вернулась частичка Бинты.

– Я вез ее от Сокото. Подумал, что ты захочешь ее вернуть.

Прижимаю корону к груди и смотрю на него. Во мне поднимается волна благодарности, но от этого становится только хуже.

– Ты действительно маг? – вырывается у меня, когда я вновь замечаю белую прядь в волосах Инана. Я рада короне, но мне все еще неясно, какими силами он обладает. Почему маг он, а не я? Если боги решают, кого наградить своими дарами, почему они выбрали Инана?

Он кивает и касается белой пряди:

– Не знаю, почему так вышло. Это случилось в Лагосе после прикосновения к свитку.

– Отцу об этом известно?

– Я ведь все еще дышу. – Инан старается отвечать беззаботно, но в его голосе чувствуется боль. Вспоминаю меч, так легко лишивший Бинту жизни. Несложно представить, как отец вонзает его в грудь Инана.

– Как ты мог?

Все прочие вопросы исчезают, и остается один – самый важный. Каждый раз, защищая брата перед Зели, я чувствовала уверенность. Думала, что знаю своего брата. Теперь он кажется мне незнакомцем.

– Понимаю, ты был под влиянием отца, но здесь его нет, – продолжаю я. – Как доверять тебе, если ты все это время пытался нас убить?

Плечи Инана опускаются. Он потирает затылок.

– Ты не можешь, – наконец отвечает он. – Но я заслужу твое доверие, обещаю.

В прошлом мне хватило бы этих слов, но мучительные воспоминания о смерти Бинты все еще преследуют меня. Я думаю о каждом знаке, каждой возможности освободить ее от жизни во дворце, которую упустила. Будь я внимательнее, подруга осталась бы в живых.