Элехия представить себе не могла, что любимая дочурка ее предаст. Это предательство родилось из лжи, которая множилась последние несколько месяцев. Если дочь пропадала на несколько часов, она объясняла, что прогуливалась; если задерживалась, говорила, что развлекалась в Монгрейне, а круги под глазами объясняла бессонницей, свойственной ее возрасту. Сколько же лжи накопилось за это время! А теперь еще пришлось отбиваться от обвинений младшего лейтенанта! Мать ни за что бы не поверила, что Алира могла совершить преступление – это было не в ее духе. Конечно, она нашла утонувшую Дунию, видела все своими собственными глазами. Но у матери и тени сомнения не возникло, стоит ли защищать дочь даже перед лицом Господа. В семье такие вещи не обсуждались: вера на слово была у них в крови.

Она поднялась, вновь вышла на балкон и устремила взор на Алкиларе. Она не слышала, что сказала Аманда, но видела, как суетились люди. Последние несколько месяцев ей не хватало покоя. Хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. Элехия оценила свои силы и решила, что вполне способна повлиять на ситуацию. И она решила сходить в деревню еще разок, возможно, – последний. Возможно, она сможет там найти ответ. Но сперва стоило сделать кое-что…

Она направилась к комнате Адриана и уже собиралась постучать, когда та сама открылась и молодой человек показался на пороге.

– Убирайся! – велела она. – Сейчас же.

– Я и так собирался. – Адриан вскинул брови. – Мне нужно в Монгрейн.

– Нет, насовсем.

– Пусть Алира сама мне это скажет. Я с ней договаривался о проживании здесь.

– Пока что это мой дом, – жестко и гордо заявила Элехия. – Собирай вещи.

– Или?

– Лучше тебе не знать.

Женщина повернулась, спустилась по лестнице и вышла из дома. Она окинула взглядом окрестности. Июльское солнце иссушало хрупкие цветы и превращало дороги в пыльные потоки.

«Так жарко, – подумала Элехия, – а сердце сковано холодом… Нельзя позволять детям решать абсолютно всё».

После сообщения Алиры, которую накануне предупредила Ирэн, обитатели Алкиларе денно и нощно баррикадировали подъезды к деревне всеми подручными предметами: в ход пошел старый трактор, деревянные брусья, автомобиль, бетонные блоки, леса, секции забора, железные прутья, спицы телег и мешки с землей. Алире показалось, что она попала в осажденный город. С одной стороны, Дамер с друзьями заняли окрестные стены и крыши, с другой – Сезар, Гражданская гвардия и протестующие с плакатами требовали от скваттеров убираться вон. И вопли с обеих сторон мешались в единый гвалт.

– Убирайтесь, дармоеды!

– Здесь наш дом!

– Вам здесь не рады!

– Попробуйте прогоните нас, если сможете!

Алира подошла к Сезару в сопровождении Аманды и Томаса. Тот стоял перед протестующими, не выказывая ни тени тревоги.

– Как это случилось? – спросила женщина друга.

– Нам сообщили, что здесь беда, – ответил он. – Мы прибыли узнать, сможем ли снизить градус накала. Люди устали от медлительности правосудия. Все боятся цепной реакции. А если где все и начнется, так это в заброшенных поселках.

Алира сожалела, что друг не был с ней честен. Сезар заранее знал, что должно было произойти.

– И людей волнуют новые соседи. – Женщина сама удивилась, насколько изменилась ее собственная точка зрения. – Они хорошие работники. Но если бы бельгийцы, англичане или французы купили тут землю, к ним относились бы по-другому.

– Да и ты тоже несколько лет назад, – напомнил Сезар. – И в этом разница. Всегда найдутся люди, желающие платить за пустующую землю. Никто бы и не подумал о захвате: люди всегда хотят извлечь финансовую выгоду.

– Все сводится к деньгам!

Сезар пожал плечами: очевидная информация в комментариях не нуждалась.

– Сегодня они победят, – заключил он. – Но вскоре начнут уезжать. Потому что в глубине души они малодушны.

– Ты их не знаешь.

Алира направилась к Дамеру, но Сезар поймал ее за руку:

– Ты куда?

– Хочу с ними поговорить.

– Зачем?

– Не твое дело.

– Чем тебя привлек этот парень? – Лицо собеседника посуровело.

– Хватит, Сезар!.. – начала было Аманда, не до конца понимая, в чем причина подобной реакции.

Алира взглянула на друга недоуменно: она уловила оттенок ревности в его тоне. Это в их-то возрасте? Возможно, Сезар простил ей увлечение Адрианом, но Дамер – совсем другое дело. Такому мужчина проигрывать не хотел, хотя уже давно был не молод и их уже не связывали чувства. Но самомнение возраста не имеет.

– Ты чего это? – спросила она.

– Выбирай. – Сезар сдавил ее руку. – Они или мы. Третьего не дано.

– Всегда есть выход. – Алира резко высвободилась и направилась прочь, сопровождаемая младшим братом.

К ним подошел один из помощников офицера.

– Мне законом запрещено приближаться? – спросила женщина с вызовом.

Полицейский взглянул на напарника, и тот жестом велел пропустить друзей.

– Что происходит? – спросила Аманда, изумленно глядя на собеседника. – Я что-то пропустила?

– У нее роман с Дамером. Я думал, ты в курсе. Вы же близкие подруги. Конечно, значение дружбы часто преувеличивают. В какой-то момент Алира стала для меня загадкой. Если кто-то слишком тихий, значит, ему есть, что скрывать. Странно, что она не стесняется этих отношений. Она еще не знает, как больно будет падать! И не уверен, что нам стоит быть в этот момент рядом, чтобы помочь ей подняться.

Удивленная Аманда обратила взгляд в сторону деревни. В это время Алира добралась до баррикады из мешков. Дамер наверху опустился на колени и протянул ей руку, помогая взобраться. Затем он обнял женщину так крепко, что даже Аманда, наблюдавшая издалека, ей позавидовала. Она подумала о последних месяцах, когда ее собственный эгоизм и увлечение Адрианом заставили позабыть обо всем на свете, включая лучшую подругу Алиру. Она склонила голову и пробормотала:

– Я буду рядом.

Элехия пристально следила за происходящим. Когда она заметила Томаса и Алиру, пересекающих незримую границу между городком и линией Гражданской гвардии, она пришла в ярость. Двое ее детей встали на защиту ее врагов! Третий же находился в участке вместе со своей женой. Гнев нарастал с ужасающей силой. В ее вековом доме совершили убийство. Никто уже не верил в суицид. Но дело было не в этом: слухи вечны.

В какой же момент все изменилось? Ее дети наверняка ужасно страдали, поскольку изменения всегда приносят боль, как и трудные решения. Дилеммы способны подорвать любую, самую сильную натуру. Это женщина хорошо знала. У Херардо были амбиции: с этого пути трудно сойти, но его вел азарт. Томас был слабохарактерным, но если бы он не находился под защитой семьи и родных стен, возможно, его увлекли бы поиски нового. Алира была самой сильной и рассудительной из всех, но она выстроила для себя мир, в реальность которого безоговорочно верила, сделала его своим идолом – настоящий и иллюзорный одновременно, как и любой другой. И расставание с ним – временное или постоянное – ее беспокоило.