же ни в каком возрасте не суждено быть спелым. Только зрелым или незрелым. Вот какая разница между, казалось бы, синонимами.

Теперь понятно, что эти слова никак не могут заменять друг друга. Зато могут образовывать пары. Например, зрелый мужчина и спелая девушка. Отец и дочь. Он созрел, она поспела. Как скоротечно время. Настаёт день, и поседелый отец, залюбовавшись спелой ягодкой, грустит о своих летах. И, желая схватить прекрасные мгновения, ищет время для любимой дочки. Например, везёт красавицу на выходные в столицу. Конечно, он не ставит в известность жену, иначе та, пожалуй, укорила бы его за лишнюю расточительность. «Небось, меня-то так не балуешь!» Но что может быть сильнее отцовской любви к дочери? Даже если дочка не родная. А может, и не приёмная…

Папенька отвезёт свою девочку в ЦУМ купить всё необходимое для учёбы. Покатает на БМВ цвета навозной мухи. Сводит в ресторан и, может быть, за хорошее поведение даст попробовать вина. Прелестница расцветает. Молодые кавалеры не сводят с неё глаз: у дочки всё выросло. Иным легкомысленным девицам лестны нескромные взгляды – природу не обмануть. Другие, напротив, лишь сильнее жмутся к папеньке: молодой гусар не купит «Праду», а папенька купит. Если папа будет особенно добрым и щедрым, дочка возьмёт с него разрешение и деньги на усовершенствование рта и груди. Отец не устоит перед чарами любимой шалуньи.

Всякий обыватель, завидя эту семейную идиллию, порадуется за папу и его красавицу-дочурку. Вряд ли кто-то задастся вопросом: «А не слишком ли ретиво этот папаша гладит её коленки?».

Пока Саша бился с мэрией, Таня с дольщиками, а Филипп с документами, зрелый Ямов повёз спелую, в дочки годящуюся Машеньку в Москву.

«Меняю минус на плюс», «Угадайте, куда…» Неделю Машенька интриговала подписчиков в своих сторис и наконец раскрылась: «Ну вы поняли, где я…»

И посыпались луки: Маша в ГУМе, Маша в ЦУМе, Маша в Москва-Сити. Из Маши вряд ли вышла бы подпольщица.

– А Ямов точно с ней? – недоверчиво спрашивал Саша.

– А как ты думаешь, кто её фоткает? – отвечал Филипп.

– Да мало ли кто.

Скоро проявился и Ямов. Предвосхищённый преамбулой «Подписчики спрашивают меня…», он был представлен Машиной пастве как «мой спутник». На парном протокольном снимке не верящий своему счастью Автоном Викторинович сиял во все тридцать два зуба. Его рука проходила за спиной «доченьки» и заканчивалась пухлой ладошкой на крутом Машином бедре.

– Пора! – решили Саша, Таня и Филипп.

Что за странный шпионаж? На кой им сдался этот несчастный с бесом в ребре? Это было неспроста. Друзья дожидались отъезда Ямова, чтобы подобраться к Алисе. Считалось, что в отсутствие Автонома Викториновича с ней проще будет говорить о вопросах экономии в строительстве. Хотелось решить всё миром. Решено было идти без Тани, которая не ручалась, что не выцарапает Алисе глаза.

– Нам всего лишь нужно её убедить, что сделать всё качественно и красиво будет выгодней в долгосрочной перспективе, – дал установку Саша. – Мы же не хотим прибегать к крайним мерам.

Планёрка номер два

Расчёт оправдался частично. Алисе действительно было неуютно без поддержки Ямова. Но стать хорошей девочкой и согласиться с предложениями мудрых мужчин у неё не получилось. То ли она перепугалась, то ли виноваты были алкогольные пары, но у Алисы вдруг что-то переклинило, и она принялась орать.

– Нет! Я сказала, что не буду платить тем, с кем не договаривалась!

Саша привёл аргументы в пользу бережного обращения с подрядчиками.

– Да мне похер! Хочешь – плати из своих! – таков был ответ.

Идея превратить дом в конфетку тоже не зашла. Алиса, не стесняясь в выражениях, высказалась категорически против бессмысленных трат. Сашины рассуждения о здравом смысле были тут же перевёрнуты с ног на голову.

– Ты понимаешь, что ты сейчас оскорбил своего руководителя? Тебя мама плохо воспитала? Я не знаю, как доверять тебе теперь. Отныне я считаю все наши договорённости недействительными.

И даже тут Саша постарался удержать себя в руках. Чего не собирался делать поборник логики Филипп. Угадав с некоторыми особенно удачными эпитетами, он выбесил Алису до состояния фурии. Та не осталась в долгу, и общение вышло на новый уровень. Саша припомнил Алисе джентльменские соглашения, а она подтвердила их легитимность и нашла новое прочтение:

– Ты директор, как и хотел. Сиди и не вякай. Не справляешься с обязанностями – я назначу Ямова.

А вот это было опасно. Лучше, чтобы эта тема не развивалась в Алисиной голове.

– Видишь ли, Ямов недостаточно компетентен, – деликатно напомнил Саша.

– А мне по хрену!

– Он будет обманывать тебя.

– А меня не [волнует]!

Разговор продолжался больше часа. Всё сводилось к тому, что тратить деньги на дурацкий дом Алиса не собирается. Попов может либо оставаться, мирясь с этим, либо проваливать. Как Саша ни пытался сгладить углы, Алиса стояла на своём. Пошли по третьему кругу.

Таня всё-таки не смогла отсидеться дома и решила хоть одним глазком заглянуть на планёрку. Зная взрывное свойство своего характера, она взяла с собой Пашку. Таня понадеялась, что в его присутствии сможет лучше держать себя в руках. Да и другие, наверное, постесняются ругаться, если в офисе будет ребёнок. В офис Таня вошла на словах Алисы «Вы сами просрали посадку дома!». При этом Саша в позе миротворца останавливал Филиппа, похожего на разъярённого рыжего быка, а Алиса сидела в Сашином кресле, закинув ноги на его стол.

– Ну, вообще-то, это Ямова косяк в чистом виде, – не удержалась Таня, хоть и постаралась придать голосу спокойную интонацию.

– Ты-то вообще попала сюда через постель, так что помалкивай! – Что у пьяного на уме, то и на языке.

Таня, помня о том, что мероприятие задумывалось мирным, не стала вступать в спор. Она выставила Павлика в коридор и прикрыла за ним дверь. Потом молча взяла офисный стул и спокойно метнула его в Алису. Затем Таня вышла. Саша так и стоял с поднятой рукой, как добряк с иконы.

Последняя капля

Автоном Викторинович Ямов обладал мерзейшим свойством оказываться в ненужных местах в ненужное время. Это называется «в каждой бочке гвоздь». Возникнуть там, где пахнет жареным, и постараться что-нибудь вымутить из любого скандала.

Сегодня Ямов летел из столицы домой в обнимку с ненаглядной Машенькой. Приземлившись, он получил прорву сообщений о пропущенных вызовах от Алисы, а также письменно: «Ты где?», «Пчему не вофисе», «Тыгде ска». Автоном Викторинович пулей помчался на вызов.

Конечно, он заметил у крыльца о чём-то спорящих Сашу