– Как я мог забыть! – крикнул Серж, привлекая внимание блаженных созерцателей. – Это же музей! Музей-квартира Булгакова! Читала?

– Конечно. – Кристина остановилась, пытаясь отдышаться. – Как это получается, что мы из борделя сразу попадаем в музей великого писателя?

– Как в жизни. Не время сплетничать о соседях. Сейчас спокойно заходим в музей и расходимся, я – направо, ты – налево. Побродим полчаса, посмотрим экспозицию и встречаемся у выхода. Глядишь, они к тому времени решат, что потеряли нас, и уедут.

Так и поступили. Заплатив за входные билеты, Серж кивнул Кристине и повернул направо в длинную анфиладу комнат.

Стены были увешаны фотографиями в основном театральных постановок пьес Булгакова. Где-то впереди звучала негромкая камерная музыка. Серж двинулся на звук, пытаясь имитировать взгляд и расслабленную походку отрешенного от суеты любителя литературы. Увлекшись актерством, он машинально свернул по коридору в одну из боковых комнат и остановился, увидев перед собой небольшой камерный оркестрик. Пятеро музыкантов – две скрипки, виолончель, альт и клавесин – наигрывали что-то меланхолично-барочное. Дирижер широкой спиной закрывал от взгляда публики половину музыкантов. Серж остановился. Что-то знакомое в движениях дирижера привлекло его. Он замер. Дирижер обернулся.

* * *

Дирижер камерного оркестра обернулся и приветственно поднял цилиндр. Белые зубы оскалились в улыбке. Серж встал как вкопанный, похолодел, дыхание его оборвалось. Оркестром дирижировал капитан Романов. Ситуация была настолько неожиданной, что вместо того чтобы попытаться убежать, Серж нелепо кивнул капитану и криво улыбнулся.

– И вам – здравствуйте!

Улыбка Романова лучилась добротой и приветливостью. Серж никогда раньше не видел, как тот улыбается. Об этом знают все дети, но, повзрослев, забывают: улыбка обезоруживает наших противников. Улыбка сильнее пистолета.

Серж растерялся, опешил и молча улыбался. Романов в это время подошел и крепко сжал его талию, заблокировав руку.

– Не дергайся, – вполголоса сказал капитан, продолжая растягивать губы в улыбке. – Все выходы перекрыты, так что давай не будем омрачать память великого писателя дешевыми голливудскими погонями. Он бы про это не написал. – Романов поклонился и снова улыбнулся. На сей раз – публике. Пара десятков высокоодухотворенных гостей музея вежливо похлопали.

– Не стоит травмировать этих милых людей. – Романов увлек Сержа за собой. – У них хороший литературный вкус, давай уважать их хотя бы за это. Здесь очень уютный кабинет директора. Там тоже порхают музы, дух Воланда развалился в кресле… Пойдем туда. Не дергайся, не нужен мне твой скальп. Если бы я захотел, ты давно бы кормил рыб под Лужнецким мостом. Прошу, давай обойдемся в этот раз без резких жестов и отчаянных мыслей. Мы просто поговорим. Знаю, ты мне не доверяешь, но я – не враг тебе. Скажу больше – я тот человек, который тебе сейчас нужен больше всех прочих. Не веришь? Я докажу.

– Где Кристина?

– Не волнуйся. С ней ничего не случилось. Она в надежных руках. Тьфу! Вечные двусмысленности… Я хотел сказать – в дружеских руках. С Кристиной все в порядке. Пойдем спокойно, без суеты.

Будто учитель и благодарный ученик, покачивая головами, они в обнимку обошли сценический подиум и скрылись за бархатной портьерой.

Кабинет директора музея выглядел в точности так, будто служил когда-то кабинетом самому писателю. Тяжелый письменный стол с трещинами по потемневшему дереву, зеленой обивкой и полусферической выемкой для бумаг слева от центра. Пыльные кресла с изогнутыми спинками, венский диван, шкаф-бюро «монашка» и узкая банкетка с одним латунным подлокотником. В качестве экспонатов на столе красовались примус и старинная печатная машинка. «Olimpia» – прочел Серж полустершуюся надпись над кареткой.

Романов кивнул на гостевое кресло, сам присел на край стола, закурил.

– Удивлен нашей встрече? Понимаю. Я хорошо изучил твои маршруты по «другой Москве». Знаешь, когда со стороны пытаешься серьезно вникать в такой бизнес, как у тебя, начинаешь понимать, как у тебя устроено здесь, – капитан постучал указательным пальцем по лбу. – То, что ты предлагаешь своим клиентам, как ты это организуешь, как строишь передвижение, все эти мелочи… Ведь мелочей не бывает? В мелочах – Бог?

А когда понимаешь, как в этой голове все работает, можешь угадывать следующий шаг. Я знал, что тебе нужен Мансур. Потому что единственный, на кого могли выйти его люди, – ты. Я был уверен, что они возьмут тебя в оборот очень быстро, затягивать у них не принято. И ты будешь пытаться исправить содеянное. Кроме меня ниточек к Мансуру у тебя почти не было. За исключением твоих сексапильных помощниц в Питере. Я понял, что ты постараешься найти кого-то из них. Дальше – дело техники. Договориться с салоном, который уже три года под колпаком, разместить фотографию Кристины в Сети… Это я ее там разместил. На самом деле девушку зовут Нина, и до конца года у нее работа в Испании. Видишь, я уже сообщаю тебе закрытую информацию. Исключительно для того, чтобы завоевать твое доверие.

– Втереться… – глухо бросил Серж.

– Не придирайся к словам.

– И не думал. Вы успешно завоевали мое доверие, пристрелив меня на пустыре Винзавода. Вы же не знали, что это буду не я.

Романов вздохнул.

– По законам Болливуда я сейчас хлопну в ладоши, откроется дверь и войдет бомж, которому ты отдал свою куртку. Войдет и станцует нам, живой и невредимый: «Ача-ача». А точка на лбу будет не от пули, а нарисована. Но мы не в кино, поэтому я прошу, чтобы ты просто мне поверил. Я стрелял парализующими капсулами. Я никого не убил и не собирался убивать.

– Зачем так сложно?

– Затем, что мне было необходимо убедить своего… начальника, что ты мертв. При том, что ты мне всегда был нужен живым. Это не альтруизм и не гуманизм. Это прагматичный расчет. Ты действительно мне нужен. Сейчас объясню. Слышал что-нибудь про генерала Березина?

– Знакомая фамилия. Вирус из новостей. – Серж пожал плечами. – А что?

– Я работал несколько лет под началом генерала. Внешняя разведка. Мы проводили очень засекреченные операции там… – Романов кивнул в сторону окна, за которым шумело Садовое кольцо, и Серж так и не понял, что он имел в виду: Европу, Азию, Штаты?

– Пару лет назад меня отозвали, я совершил серьезную ошибку, которая привела к провалу очень важной операции. Погибли люди. Генерал объявил о моем увольнении, как говорится, из рядов, со скандалом. С подходящим для нас скандалом.

– Подходящим?

– Вот именно. Офицер разведки моего уровня, да еще публично выпоротый системой, сразу становится объектом для предложений от разного рода организаций. Предложений действительно было много. Банки, корпорации, охранные структуры. Даже из Администрации президента Узбекистана звонили. Но я, хорошо поторговавшись, принял одно-единственное предложение. Думаю, даже ты с твоим уровнем информированности о закрытых клубах, тайных обществах, прочих столичных ложах никогда не слышал о «Стае»?