— Ну вот, — продолжал Сафонов, — беспредельшиков они вдвоем всех положили. Позже выяснилось — все четверо люди Котова, из «VIP-club». Петров, правда, тоже погиб.

— Как там оказался этот майор?

— Не знаю. Хотя вопрос важный… Ночью Профи пришел на квартиру к Котову. Тоже, кстати, встает вопрос: почему тот его пустил? Виктор Петрович осторожен был… А в этот раз оплошал. И все! Две маслины в головенке. Плюс следы пыток. Минус — нарезной карабин «Сайга».

— Какой карабин? — переспросил Бегемот. — При чем здесь карабин?

— Профи прихватил винтовку. Классная машина: тот же «Калашников», только очередями не бьет. Прицельная дальность с оптическим прицелом триста метров.

Про оптический прицел Сафонов соврал. Вернее, он не знал никаких подробностей. Дело проходило по линии РУОПа и ФСБ. Информация оттуда практически никогда не просачивалась. Сафонов задействовал все свои старые связи в Управлении, но большего узнать не мог. «Сайгу» с оптикой он ввернул специально — страх Бегемота заполнял огромный кабинет, и Игорь Михайлович не смог отказать себе в удовольствии попрессовать его поплотнее. Опытный оперативник отлично представлял себе ход мыслей своего шефа. Он даже мог предугадать следующий вопрос Хайрамова.

— Круглов может представлять реальную угрозу для… — Бегемот на секунду замялся, — для фирмы?

«Ох ты, как повернул!» — подумал Сафонов и ответил:

— Да, может. Он озлоблен, он в розыске, он вооружен… Он, в конце концов, Профи. Я видел его в тире и считаю, что он может представлять реальную угрозу… для фирмы.

Хайрамов налил сам себе, хлопнул махом. Выдохнул в лицо начальнику С Б:

— Не греби мозги, Игорь! Что делать? Он же псих.

— Меры уже приняты, Сергей Наильевич. Усилена охрана фирмы и первых лиц. Проведен дополнительный инструктаж. У вашего подъезда я выставил мобильный пост. Люди опытные.

Ответ прозвучал неубедительно. Хайрамов, уже подогретый «Абсолютом», резко спросил:

— И от пули с трехсот метров твои опытные спасут?

— С трехсот метров никто не стреляет.

— Спасибо! Успокоил. Охота не на тебя идет.

— Может быть, вам на время уехать? — осторожно сказал Сафонов. — Отдыхать все равно нужно. А вопрос тем временем решится, не вечно же он будет в бегах.

— А сколько времени… ну на практике, требуется на розыск?

— Трудно сказать определенно, — ответил Сафонов. — Возможно, его возьмут через час. Возможно, понадобится три-четыре дня. В любом случае он обречен, деться ему некуда. Он признан особо опасным, ищут его всерьез.

На самом деле он так не считал. Если Профи залег на дно, если у него есть сообщник, его могут искать год. И все равно не найти. Такова практика.

— Да… три-четыре дня. Может быть, неделя, — протянул Хайрамов. — А открытие гостиницы? В субботу у нас презентация. Ты что, забыл? Губернатор приглашен. Ты забыл?

— Нет, помню. Но, боюсь, презентацию придется перенести.

— Полный абзац! А за что ты и твоя команда получаете бабки?

Сафонов промолчал. Он понимал, что сейчас любое его предложение будет принято в штыки. Шефа мог бы устроить только один ответ. Типа: «Шеф, я гарантирую полную безопасность». Сказать такое начальник СБ мог, а вот гарантировать безопасность — нет. К «фактору Профи» Сафонов относился очень серьезно. Вероятность попытки свести счеты с Хайрамовым была весьма высока. Вероятность удачного исхода покушения еще выше. Как правило, охрана оказывается бессильна против снайпера. Примеров тому масса — и в отечестве, и за пределами. А смерть охраняемой персоны означает конец карьеры охранника. Найти приличную работу после такого провала очень трудно, практически — невозможно. Предложение на рынке охранных услуг значительно превышает спрос.

Сафонов мог презирать и даже ненавидеть своего шефа, но ради сохранения своей сытой, благополучной жизни он обязан прикладывать все силы для сохранения жизни шефа.

Хайрамов вздохнул и налил еще водки.

— Ладно, — сказал он, — иди. Организуй билеты в… Ну куда-нибудь. Охрану до аэропорта. Ну и… все прочее.

Ночью генеральный директор АОЗТ «Хайрамов» вылетел в Мадрид. Его сопровождали два лучших телохранителя и секретарь.

Оперативно-розыскные мероприятия «по Круглову» продолжались уже пятые сутки. Результата не было. Профессионалы понимали: либо он «лег на тюфяки», либо сумел выбраться из города. Последнее маловероятно, но исключить полностью нельзя. В любом случае: на свободе остается вооруженный, опасный преступник. Возможно, психически больной. Эксперты, прослушавшие все записи последних звонков Профи, давали противоречивые оценки — от «абсолютно здоров» до «психопатия». Оперативники РУОПа побеседовали со многими людьми, хорошо знающими Круглова, в том числе с двумя его сослуживцами по ВДВ. Общий вывод был единым: Профи не остановится. Если он что-то задумал — пойдет до конца. Характер!

— Интересно, сколько — сказал Тоболов, же у него патронов?

Бородатый мужик, плотно притянутый инерционным ремнем к спинке сиденья, сидел как живой. Если смотреть слева. Справа… ну, справа лучше не смотреть. Приборная доска и пассажирское место обильно забрызгано кровью и мозгом. Белая «четверка» с пробитым передним левым колесом, безвольно уткнулась в столб на углу Дальневосточного и Дыбенко. Одна фара горела, освещая густые высокие кусты. Под радиатором расплывалось темное пятно тосола. На тротуаре стояли несколько автомобилей милиции и ГАИ. В салоне гаишного микроавтобуса сидели друг против друга четверо. Подполковник и майор с одной стороны, два старлея — с другой. Их разделял стол с одиноко лежащим пистолетом. Вороненый ПМ на пластике «под сосну» полчаса назад стал орудием убийства.

— Ну как же так? — в который уже раз спрашивал седой майор. — Что же вы?

— Он шел, как очумелый, почти девяносто шел, — в который уже раз отвечал один из старших лейтенантов. — Не остановился, даже наоборот — наддал… А на инструктаже опять говорили про бородатого… на белой «двойке».

— На «двойке», — почти закричал подполковник, — на «двойке»! А не на «четверке»!

— А где ж в темноте разберешь? — оправдывался тот же старлей. Стрелял именно он. — Мы начали преследование. Это… стреляли по колесам. Он сам мудак пьяный. Трижды предлагали остановиться, а он…

— Это ты мудак пьяный! — закричал подполковник и стукнул кулаком по столику.

ПМ подпрыгнул как живой. Восемь глаз сосредоточились на оружии. Вид пистолета отрезвлял и угнетал одновременно, гипнотизировал.

— От вас обоих и сейчас пахнет, — уже другим голосом произнес подполковник, — совсем охуели. В общем, так: сейчас здесь прокурорские будут. Принять «антиполицай». Как отвечать на вопросы — Василь Матвеич объяснит. Ясно? Я спрашиваю: ясно?

— Так точно, — дружно ответили инспектора. Им стало понятно, что начальство на их стороне. А это уже немало. Достаточно было бы в деле появиться одному упоминанию о нетрезвом состоянии сотрудников ГАИ — сразу другой коленкор. В лучшем случае выпрут со службы.