с Димой Вера решила тоже на даче и, памятуя о материнских едких замечаниях по поводу Бориного внешнего вида, задумала провокацию и решила заставить Диму надеть костюм. И вот тут столкнулась с первой задачкой. Дима обожал ее и был готов на что угодно, но внутри у него был установлен какой-то улавливатель мелких женских хитростей и вранья, так что он за версту чувствовал подвох.

— У меня нет костюма, Вер, — сказал он ей для начала.

— Это как это нет? — удивилась его юная невеста. — Ты ж физик! Ты ж ядерщик!

— И что? — Дима пожал могучими плечами. — А у физиков-ядерщиков есть какая-то фишка с костюмами? Мы ходим на работу в чем хотим. В лабораториях надеваем что положено: когда халат, когда защитный костюм. Но я, Вер, в лабораторию не хожу, а хожу, вот, в основном в джинсах или в каких-нибудь простецких штанах. С карманами.

— Так, а это что такое? — спросила Вера, которая уже успела залезть к нему в шкаф.

— Это костюм. Выпускной. Я никогда в него не влезу. Я подрос и поправился.

— Почему ты тогда его не выбросишь?

— Потому что это выпускной костюм, Вер. Это реликвия, а реликвии не выбрасывают. И потом, вдруг я все-таки сожмусь и похудею. Когда-нибудь.

— А это?

— Вер, это брюки. Они называются «единственные приличные брюки», и они висят там для особого случая. Повесь, пожалуйста, обратно.

— То есть, знакомство с моими родителями — это не особый случай?

— Знакомство с родителями — это не показ моей лучшей одежды. Я, честное слово, не думаю, что твои родители будут очень сильно встречать меня по одежке. Мне кажется, главное, чтобы я был в чистом и от меня приятно пахло. Давай отвезем им каких-нибудь осетинских пирогов и курицу гриль. Отличные запахи.

— Так, подожди и не морочь мне голову своими курицами. Если знакомство с родителями — не особый случай, то для чего тогда эти штаны? — Вера так и стояла у шкафа с «плечиками» в руках.

— Эти штаны, — спокойно повторил Дима, — называются «единственные приличные брюки». И они нужны мне, если кто-то важный, например, умрет, или женится, или защитит диссертацию, но прежде всего — на случай, если меня наконец-то пригласят в лабораторию ЦЕРН.

— Зачем?

— Как зачем, Вер? Конечно, изучать топ-кварки. А я по твоей милости поеду изучать их без штанов.

До дачи добрались уже к обеду. Дима был в «единственных приличных брюках». Вера победила. Они прошли по дорожке и оказались возле веранды у входа в домик.

— Идите сюда! — Им навстречу откуда-то из кустов выбежала Мила, а за ней Слава. Слава бегал за Милой с пятнадцати лет, так что на него уже никто не обращал внимания. — Мама с папой застряли в пруду.

— У вас в имении есть пруд? — удивился Дима.

— Да ну, не то чтобы пруд… — начала Вера.

— Имение! — загоготали в один голос Мила и Слава.

— Просто мама всегда хотела на даче прудик с карпами, и чтобы непременно маленький фонтанчик. А на той стороне участка раньше был какой-то древний водоем.

— Болото, — подсказала Мила.

— Помолчи, — сказала Вера. — И вот из него местные умельцы сделали нам пруд. Но он очень быстро опять превратился в…

— Болото, — подсказала Мила.

— В болото, — на этот раз согласилась Вера и потащила Диму за собой к прудику. — И тогда папа пригласил какую-то дорогущую фирму, чтобы они уже наконец сделали маме этот прудик по всем правилам, но там даже по всем правилам все время что-то забивается, засоряется, и фонтанчик, вместо того чтобы сверкать россыпью бриллиантовых прозрачных капель…

— Плюется зеленой жижей, — раздался голос Лидии Андреевны.

— Мама, это Дима, — сказала Вера.

— Это Дима, — подтвердил Дима.

— Я, честное слово, больше туда не полезу, — громко сказал профессор Розанов, который стоял на другом берегу в резиновых сапогах с телефоном в руках и пытался кому-то дозвониться.

— Папа, это Дима! — крикнула ему Вера.

Профессор одобрительно помахал рукой и стал быстро диктовать в телефон какие-то цифры.

— У них конференция. Какая-то там очередная холера, — объяснила Лидия Андреевна. — А у нас, Дима, как видите, тут тоже…

— Холера, — сказали в один голос Мила и Слава.

— Практически, — кивнула Лидия Андреевна. — Вы разбираетесь в фонтанчиках?

— Он больше разбирается в топ-кварках, — гордо сообщила Вера. — Он физик-ядерщик.

— Да? — удивился Юрий Валерьевич, который наконец-то сунул телефон в карман и шел к ним. — Как-то вы не похожи. На физика-ядерщика.

— А как должен выглядеть физик-ядерщик? — спросил Дима.

— Очень причесанным, — подсказала Мила.

— И занудным, — добавил Слава.

— Извините меня. — Юрий Валерьевич протянул Диме руку. — Я папа Веры и Милы. И вы совершенно правы, нет никакой разницы, кто как выглядит. Мне просто стало интересно, каким люди обычно представляют себе физика-ядерщика. Есть же клише про все профессии. Так что, на мой взгляд, вы должны быть очень серьезным молодым человеком. Этаким… всегда на пороге открытий!

— Да, — кивнул Дима. — Так и есть. Я серьезный. А на порог открытий, то есть на порог на веранде, мы поставили осетинские пироги и утку. Утку я готовил сам, а пироги мы заказывали.

— Спасибо вам, Дима! Вы очень заботливый. Но что же нам делать с прудиком? — Лидия Андреевна с умоляющим видом оглядела всех присутствующих. Фонтанчик снова плюнул зеленой жижей. Все замолчали, а потом Дима вдруг расстегнул ремень и сказал:

— Значит, так. Обычно я никогда не появляюсь без штанов на важных мероприятиях. Но это мои единственные приличные брюки. И я планировал когда-нибудь ехать в них в Стокгольм за Нобелевской премией. Я не могу рисковать.

После этого он снял брюки, аккуратно сложил их, отдал Вере и на глазах у всех полез в пруд в трусах в разноцветный веселый цветочек.

Спустя два часа все уже сидели за столом, ели утку, пироги и еще много всего. Профессор Розанов то и дело хлопал Диму по плечу, все смеялись и наперебой рассказывали какие-то истории, фонтанчик сверкал на солнце бриллиантовыми брызгами, а Лидия Андреевна сказала Вере на ухо:

— Выходи за него замуж. Немедленно.

Всю жизнь Лидия Андреевна обожала Диму. У них всегда было невероятное взаимопонимание и очень похожее чувство юмора. Он был одним из двух самых лучших зятьев, которых только могла пожелать себе Лида. Она понимала, защищала и обожала Диму всегда. Пока не перестала его узнавать.

С Милой и Славой все было, с одной стороны, проще, а с другой — сложнее. Слава бегал за Милой с пятнадцати лет, они влюбились друг в друга еще в школе и объявили всем, что у них «официальные отношения». Лидия Андреевна сразу приняла Славу, а вот у Юрия Валерьевича эти «официальные