Однако Элис не собиралась сдаваться. Она улыбнулась ему, вложив в эту улыбку всю свою нежность.

– Я знаю только, что все, что ты сделал, было сделано исключительно из доброты.

– Доброты? Я впервые узнал о том, что такое жизнь, в объятиях продажной куртизанки. – Взгляд его обжигал ее подобно пламени. Похоже, он решил наконец показать свое истинное лицо. – И до тех пор, пока я жив, я никогда ее не забуду – женщину, которая отдавалась стольким мужчинам до меня.

Элис невольно отвела глаза в сторону, однако Лукас продолжал неумолимым тоном:

– Она была шлюхой – прелестной, обворожительной шлюхой, которая потеряла невинность, когда была еще очень молода. Совсем как я сам. Вот что я такое на самом деле, Элис. Я ничем не лучше той шлюхи.

Сердце в груди Элис отчаянно забилось. Не в силах удержаться, она спросила:

– Ты любил ее?

Она заметила, что Лукас насторожился.

– Любил? – Подумав, он вздохнул. – Нет. Однако ее судьба меня заботила. Она использовала влиятельных мужчин, но ко мне, похоже, и впрямь была неравнодушна.

– И что с ней стало потом? – против воли осведомилась Элис. Что, если эта женщина все еще присутствовала в его жизни, служа в «Найтингейл-Гейте» или где-нибудь еще? Что, если она ошибалась во всем?

– Она покончила с собой вскоре после нашей первой встречи, но до сих пор является мне во снах. – При этом воспоминании его лоб прорезали глубокие морщины. – Она пользовалась большим успехом у мужчин благодаря своим способностям.

Элис почувствовала невольную жалость к женщине, но вместе с тем его слова несколько приободрили ее.

– Ты считаешь себя виновным в ее смерти, но ты никогда не любил ее. Это так же верно, как и то, что ты совсем на нее не похож. – Голос ее приобрел неведомую прежде силу: – Ты не продаешь свое тело за деньги. Ты не пытаешься угодить влиятельным людям.

Она решительно приблизилась к нему, оказавшись с ним лицом к лицу, и ее озарила внезапная догадка, подобная вспышке молнии:

– Ты похож на меня.

Выражение его лица было таким ошеломленным, что со стороны выглядело бы почти комично, не будь их положение столь отчаянным.

– Мы с тобой в чем-то сродни друг другу, Лукас Хоторн. Такие разные и вместе с тем во многих отношениях очень близкие. Нас окружают люди, которым мы дороги, семьи со своими повседневными заботами и тревогами. Но, в конечном счете, каждый из нас одинок в этом мире, не умея найти свое место среди людей, которые нас любят. Мы так долго вели жизнь, отличную от той, к которой привыкли окружающие, что почти не можем представить себе ничего другого.

Лукас стоял неподвижно, словно каменный, однако Элис заметила, что эти слова потрясли его. Тогда голос ее смягчился и она положила руку ему на грудь:

– Я люблю тебя, Лукас. Я люблю тебя потому, что ты так отличаешься от всех остальных мужчин, и еще потому, что в главном мы так похожи друг на друга.

Затем в голову ей пришла еще одна догадка.

– Как звали ту женщину? – Она схватила его за руки: – Назови мне ее имя.

Он неловко пожал плечами:

– Я не знаю. Мне так и не довелось его узнать.

Ее пальцы впились в его плоть:

– Женщина, у которой нет имени. Та самая, которой принадлежал перстень с соловьем. Та самая Найтингейл!

Лукас мрачно взглянул на нее, однако ничего не ответил.

– Да, это она! Теперь-то мне все ясно. И ты сам говорил, что у нее, кроме тебя, было много других мужчин. Я готова держать пари, что именно она подарила тебе перстень. – Тут Элис вдруг вспомнила след от кольца на пальце Оливера Олдрича. – И я уверена, что она делала такие подарки не только тебе.

Итак, тот перстень с соловьем был не единственным.

Лукас не стал этого отрицать, и Элис почти не сомневалась в том, что он знал: у его отца имелся точно такой же. Но рассказать об этом означало бросить тень на семью. Вместе с тем для нее это было удобным поводом взбаламутить воду. Элис была уверена в том, что улики в деле против Брэдфорда Хоторна окажутся столь же косвенными, как и в деле против его сына. Как могут присяжные вынести обвинительный приговор, зная, что кто-то другой владел таким же перстнем? Да как вообще Содружество сможет продолжать процесс, если этот факт всплывет на суде? Ей оставалось лишь найти доказательство тому, что существовали и другие подобные перстни.

На следующее утро, едва на горизонте забрезжили первые слабые проблески зари, Элис уже спешила по городским улицам. Накануне Лукас покинул ее флигель, не сказав больше ни слова, а она еще долго расхаживала по комнате как одержимая, пытаясь сосредоточиться на злополучном перстне. Сейчас ей некогда было думать ни об их недавней близости, ни о его коже под ее пальцами, ни о том, как дерзко она себя повела. Все это она прибережет до лучших времен. А пока ей нужно было срочно заполучить кое-какие сведения, и Эммелин поможет ей в этом. Кроме того, эта женщина может оказать ей еще одну дополнительную услугу, поговорив со своим мужем и убедив его свидетельствовать в пользу Лукаса. И тогда не исключено – всего лишь не исключено, – что Элис удастся выявить в деле такие обстоятельства, которые поневоле обратят на себя внимание ее отца и судьи, не нарушая при этом ясно выраженной воли ее клиента.

Судья Парке вошел в зал суда в девять часов одну минуту утра. Спустя несколько минут раздался стук молотка, и судебное заседание продолжилось.

Лукас тихо сидел рядом с Элис, от его сильного тела исходил жар, и она все время ощущала на себе его повышенное внимание. Лишь усилием воли она заставила себя сосредоточиться на документах вместо того, чтобы любоваться его большими красивыми руками, которые еще недавно ласкали ее тело.

Тони Грин с явной неохотой вернулась на место для дачи свидетельских показаний. Элис понимала, что ей следовало продолжить допрос с того самого пункта, на котором она остановилась накануне, но вместе с тем ей необходимо было оттянуть время до появления Эммелин. И она молила Бога, чтобы Эммелин нашла то, что ей требовалось.

– Мисс Грин, не будете ли вы так любезны повторить суду, в каком именно месте переулка вы находились, когда на ваших глазах была задушена мисс Руж?

– Возражаю, ваша честь! – крикнул Кларк. – Так мы без конца будем повторять одно и то же.

Элис повернулась лицом к судье:

– Очень важно, чтобы присяжные поняли логику моих рассуждений, сэр. – Кроме того, она хотела проверить, помнит ли свидетельница то, о чем говорила накануне.

– Я разрешаю защите задать этот вопрос, – распорядился судья Парке.

– Мисс Грин? – обратилась к ней Элис.

Тони выглядела растерянной и украдкой встретилась взглядом с Кларком. От внимания Элис не ускользнул еле заметный кивок со стороны помощника окружного прокурора, и внезапно все встало на свои места. Будучи уверенной в своей правоте и едва прислушиваясь к ответу Тони, она сразу же, как только та умолкла, задала ей следующий вопрос: