без того слабую искру его разума. Его будущее определилось. У него появилась цель: он останется в долине до тех пор, пока Кандис не будет обеспечен покой вечного отдохновения. А попутно Миран был намерен отомстить осквернителю могилы.

Миран покинул захоронение, миновал запущенный огород и спустился на дно долины. Ее склоны, крутые, усеянные отдельными валунами и пучками жесткой тонкой травы, уходили ввысь, словно тюремные стены. Они создавали замкнутое пространство, угрожая клаустрофобией, не давая выглянуть за пределы впадины. Но у него и не было такого желания; все хорошие воспоминания остались между холмами.

Впереди извивалось петляющее русло речки, питаемой бесчисленными серебристыми ручейками из незаметных трещин на грозных склонах. Длинные полосы лугов, лежащие ниже дома Мирана, снова затопило. В мутной воде лениво покачивались сломанные ветки и тела местных аналогов земных грызунов. Еще дальше, где берега реки были более крутыми, стоял заслон из раскидистых деревьев, полоскавших поникшие ветви в бурлящем потоке.

Это была его земля, перспектива, открывшаяся ему и Кандис, когда они взобрались на седловину холма в начале впадины. Они стояли вместе, задыхаясь от восторга, зная, что поступили правильно, что их ставка принесла выигрыш. Они обоснуются здесь и будут выращивать урожаи для поселения экологов-разведчиков в обмен на двадцать тысяч акров земли. А потом, когда начнут прибывать колонисты, их обширные владения принесут настоящее богатство, и их дети станут первыми крупными торговцами на Джубарре.

Миран осматривал долину, где витали их разбитые надежды, и тщательно планировал погоню. Накануне он прекратил охоту у подножия отвесного нагромождения на противоположном берегу речки. В его мозгу соединились опыт и инстинкт. Последние два дня ксенос скрывался под северным склоном долины. На том участке в скалах имелись пещеры, а вокруг них заросли местного фруктового кустарника. Укрытие и пища – неплохое сочетание. От скверного климата Джубарры время от времени ищет убежища даже ксенос.

Человек смотрел прямо перед собой. И ничего не видел. Зато краем сознания ощущал следы их с ксеносом извращенной связи.

Он не имел ни малейшего представления о том, как она возникла. Возможно, совместно пережитые мучения трансформировались в ментальное родство, сходное со сродственной связью эденистов. Или ксенос обладал собственным даром странной телепатии, что могло объяснить неудачи исследователей-экологов, которым еще не удалось поймать ни одного из них. Как бы то ни было, Миран чувствовал его. С той самой ночи у могилы он знал о присутствии другого существа; оно бродило по долине, подкрадывалось ближе, останавливалось на отдых. Странные мысли и причудливые образы постоянно просачивались в его сознание.

Он точно знал, что ксенос прячется к северу от него, в холмах над разлившейся водой, и медленно пробирается вниз, в долину.

Миран зашагал по бывшим полям. В первую очередь он засеял их картофелем и маисом, генетически приспособленными к сурово-умеренному климату Джубарры. Вечером, когда они закончили посев, он принес Кандис в поле и уложил ее прямо в борозду, проложенную в богатой гумусом почве. Она смеялась над его дурачествами, но той ночью под теплым мелким дождиком они все же совершили древний языческий обряд плодородия. Он вошел в нее с яростным триумфом, как настоящий первобытный мужчина, ублаготворяющий богов и просящий их милости, а она ответила восторженным криком.

Всходы и впрямь поднялись быстро и дружно. Но сейчас их почти задушили местные сорняки. Впоследствии он выкапывал клубни картофеля и готовил их вместе с рыбой или бегающими на воле цыплятами. Довольно однообразная диета; но пища давно не интересовала его, она была просто источником энергии.

Он не прошел еще и половины пути к своей цели, как заморосил первый дождь. Холодные упорные струйки попадали за ворот куртки и стекали по спине. Камни и грязь под ногами стали предательски скользкими. Миран сбавил скорость, беззвучно проклиная погоду. Ксенос, вероятно, уже почувствовал его и постарается сохранить дистанцию. Миран мог бы идти быстрее, но, пока расстояние не сократится хотя бы до километра, не стоит надеяться на успех. А рисковать он не хотел: падение и перелом руки или ноги означали бы конец охоты.

Ксенос снова начал двигаться. В редких перерывах моросящего дождя Миран пытался совместить свои ощущения с тем, что можно было рассмотреть.

Подножие одной из гор впереди него выдавалось в разлившуюся реку почти на полкилометра, образуя широкий мыс. Он представлял собой травянистый склон, усеянный растрескавшимися валунами, оставшимися от прошлых лавин. Самые старые камни уже покрылись изумрудным мехом местного губчатого лишайника.

Ксенос направлялся к концу мыса. Попался! Если Мирану удастся выйти на мыс, тому не скрыться. Миран сможет просто двигаться по сужающейся полоске земли, вынуждая ксеноса отступать к самой воде. Миран еще ни разу не наблюдал, чтобы тот плавал.

Он сжал зубы от пробирающего до костей холода и шагнул в быстрый ледяной поток, пробивший себе русло в залежах торфа, окружающих гору. А потом, когда Миран уже спешил к мысу под ослабевавшим дождем, ему попался скелет бульдемона.

Он остановился и благоговейно провел рукой по нависающим над головой громадным ребрам цвета слоновой кости. Бульдемонами назвали огромных четвероногих животных, хищников с крошечным мозгом и отвратительным норовом. Их мясо не годилось в пищу для людей, а набеги колоссов сеяли хаос в поселениях первопроходцев. Лазерная охотничья винтовка оказалась бессильной против этих гигантов, но «Джубарра Девелопмент» ни за что не хотела позволить колонистам привозить крупнокалиберное оружие. Вместо этого компания уничтожила огромных зверей, запустив генетически адаптированный вирус. Поскольку бульдемоны имели тот же биохимический состав, что и остальные млекопитающие планеты, такой шаг, как молчаливо согласились члены совета директоров, привел к множественному геноциду. Но в исследования Джубарры были вложены уже миллиарды комбодолларов, и правление просто не могло допустить, чтобы будущих колонистов распугали аналоги динозавров. Избыточному населению Земли был предложен уже довольно большой выбор других миров, открытых для колонизации.

Вирус оказался эффективным на девяносто девять процентов.

В снах Мирана нередко появлялись пятьдесят миллионов призраков ксеносов. Знай он об этом преступлении заранее, ни за что не принял бы щедрый аванс «Джубарра Девелопмент». За всю историю колонизации еще не было мира, против которого действовали столь жестоко, как против Джубарры. Численность призраков превосходила отряд экологов-исследователей в двадцать тысяч раз и окутывала их неудержимыми волнами ненависти.

Возможно, что и звезду Джубарры потревожили призраки. Астрономы клялись, что никогда раньше не наблюдали такого