- это просто и однозначно провал руководства. В характере нигерийцев нет ничего плохого. Нет ничего плохого в нигерийской земле, климате, воде, воздухе или в чем-либо еще. Проблема Нигерии заключается в нежелании или неспособности ее лидеров взять на себя ответственность, бросить вызов личным примером, что является отличительной чертой настоящего лидерства"

Это остается непревзойденным диагнозом болезни его нации. Однако есть еще кое-что, написанное Ачебе, что передает тот странный диссонанс, который я наблюдал снова и снова, общаясь с повелителями грабительской машины.

Генерал из дельты Нигера рассказал мне, что похищал людей, чтобы заплатить за учебу. У Мутиу Сунмону из Shell встал комок в горле, когда он вспомнил об ужасном состоянии своей родины, опустошенной нефтяной промышленностью, которой он помогает управлять. Мануэль Висенте сетовал на голод, который окружал его в Луанде, даже когда ему предъявляли доказательства того, как футунго присваивают себе блага ангольской нефти. Жозеф Кабила, конголезский президент, чье теневое государство отчасти ответственно за насилие, охватившее его страну, однажды сказал: "Самое страшное, что я когда-либо видел, - это вид деревни после резни; вы никогда не сможете стереть это из своей памяти". Эти люди и тысячи менее выдающихся обладают достаточной эмпатией, чтобы чувствовать страдания, причиняемые системой, которую они увековечивают. Но они каким-то образом способны подчинить это сочувствие необходимости поддерживать машину в рабочем состоянии и гарантировать, что они останутся у руля, а не присоединятся к бесчисленным другим, раздавленным ею.

Поэма Ачебе "Стервятники" могла бы быть написана о тех, кто совершает ужасы в Джосе, восточном Конго или на национальном стадионе в Конакри, - у них есть матери, братья и любовники, как и у их жертв. Он изображает стервятника, который выковыривает глаза у распухшего трупа в траншее, прежде чем прижаться головой к своему товарищу. Он представляет себе коменданта в Бельзене, который останавливается по дороге домой после рабочего дня в концлагере, чтобы:

возьмите шоколадку

для своего нежного потомства

ждала дома папу

вернуться ...

Было бы нелепо сравнивать сырьевую индустрию в Африке с Холокостом, но я думаю, что Ачебе хотел донести более широкую мысль о человеческом духе: он способен любить и участвовать в ужасах в один и тот же день. Возможно, сырьевые государства Африки обнадеживает то, что власть имущие начинают осознавать ужасную цену торговли нефтью и минералами. А может быть, в машине грабежа достаточно человечности, чтобы она продолжала вращаться.

 

9. Черное золото

 

Когда Нчакха Молой искал название для своей горнодобывающей компании, он остановился на мотджоли. На языке сесото motjoli - это слово, обозначающее ведущую птицу в V-образном строю, которая направляет остальных к цели. Молои вырос в Кваква, на родине у гор Дракенсберг в центральной части Южной Африки, куда режим апартеида сослал чернокожих, говорящих на языке сесото. В Кваква не было шахт, но мужчины месяцами пропадали на рудниках Витватерсранда, под которыми залегают пласты, давшие треть всего золота, добытого в мире за последние 150 лет, и возвращались только на Пасху и Рождество, чтобы потратить свою зарплату.

Молои занял одно из немногих мест, выделенных властями для чернокожих студентов, в престижном Университете Витватерсранда в Йоханнесбурге, чтобы изучать медицину. Но вскрытие трупов показалось ему слишком мучительным, и он решил сменить предмет. Он никогда не слышал о геологии, но как только сотрудники университета сказали ему, что в ней рассматриваются "все важные вопросы", он увлекся. Он изучал природу Земли скорее из увлечения, чем из каких-то грандиозных планов на карьеру, но после окончания университета Молои пошел работать старателем в Anglo American, горнодобывающую компанию, основанную Эрнестом Оппенгеймером в 1917 году и ставшую крупнейшим в мире конгломератом горнодобывающей промышленности. Через некоторое время Молои перешел в алмазную компанию семьи Оппенгеймер, De Beers.

Когда они разъезжали по алмазным месторождениям на своем пикапе, члены команды Молоя не обращали внимания на разный цвет кожи. Но когда он отправился в главный офис De Beers, чтобы сделать свои отчеты, Молои подвергся унижениям, которые апартеид налагал на чернокожих южноафриканцев. Он до сих пор вспоминает эти строгости: 'Они не могут приходить сюда, они не могут ходить туда. Ты обижаешься". Не обращая внимания на возражения начальства, Молои вступил в Национальный профсоюз горняков, оплот сопротивления апартеиду. Его отношения с De Beers вскоре испортились, и он устроился в Rio Tinto, работая на медном руднике недалеко от Национального парка Крюгера, где расовое разделение было еще более очевидным. Я работал на руднике, на производстве, и мне довелось узнать, как обстоят дела, - вспоминает Молои.

К 1990 году массовые протесты и международные санкции поставили режим апартеида на грань краха. Ф. В. де Клерк освободил Нельсона Манделу и снял запрет с Африканского национального конгресса. Партия создала рабочие группы для подготовки к работе в правительстве, и Молои вошел в состав группы по науке и технологиям. К 1993 году ведущие деятели экономической группы АНК поняли, что им нужен человек, который знает горный бизнес изнутри. Молои был включен в группу экономического планирования партии, которая готовилась к встрече с завышенными ожиданиями чернокожих южноафриканцев, многие из которых верили, что скорое освобождение принесет им избавление от бедности. После триумфа Манделы и АНК на выборах 1994 года Молои был назначен на различные руководящие должности в министерстве горнодобывающей промышленности. Десятилетие спустя он основал компанию Motjoli Resources и занял свое место среди поколения чернокожих предпринимателей, стремившихся сделать с горнодобывающей промышленностью, все еще находившейся в руках преимущественно белых, то же самое, что АНК сделал с политикой, - вырвать контроль у меньшинства и предоставить права черному большинству. Но, как обнаружил Молои, грабительские машины не так-то легко вытеснить.

С самого рождения страны белые правители ЮАР полагались на доходы от экспорта полезных ископаемых, в первую очередь золота. В 1912 году, когда была сформирована предшественница АНК, добивавшаяся прав чернокожих, золото и алмазы составляли 78 % экспорта. Развивалось производство, но на протяжении всех десятилетий апартеида Южная Африка оставалась ресурсной экономикой. Отношения между англоязычными магнатами, контролировавшими крупнейшие горнодобывающие компании, и политиками-африканерами, управлявшими системой апартеида, порой были непростыми, но они пришли к соглашению, которое сохранило расистское правление и обеспечило приток дешевой черной рабочей силы на рудники.

В 1970 году, когда Олимпийское движение изгнало Южную Африку, правительство приняло закон, официально лишающий чернокожих гражданства и ограничивающий их проживание в нищих "родных землях", а власти назначили нового варварского коменданта тюрьмы на острове Роббен, чтобы он следил за Манделой и его товарищами по заключению, Южная Африка производила около 62 процентов золота, добываемого во всем