– Да?

– Ага. У нее интересные видео.

Ха.

Не думала, что он интересуется чем-то подобным. Возможно, Броэм искал кого-то пару месяцев назад, чтобы обратиться за помощью в этой области.

На экране появился следующий вопрос: «Ты хотела бы быть знаменитой? В какой сфере?»

Броэм поднял руку.

– Легко. Мировой рекорд по плаванию вольным стилем.

Мы продолжали в том же духе некоторое время, отвечая на вопросы, и пытались идти в одно время с Брук и Рей. Затем мы подошли к первому важному вопросу.

– Мое самое ужасное воспоминание, – сказал Броэм. – Господи Иисусе. Это не то, о чем я целенаправленно думал. – Он слабо улыбнулся, но я ждала. – Хм, ладно. Однажды, когда мне было примерно десять, мама сильно разозлилась на отца, и за день до этого они сильно поругались, поэтому она повезла меня в школу, но потом поменяла направление и отвезла в аэропорт. Она сказала, что мы полетим в другую страну и я больше никогда снова не увижу отца, или друзей, или всю оставшуюся семью. Она купила нам билеты, даже не помню куда, мы встали в очередь, чтобы пройти досмотр, а мне было чертовски страшно, я хотел попросить кого-то о помощи, но не мог, поскольку был больше напуган из-за нее и того, что она могла со мной за это сделать. Но мысль, что до конца жизни у меня не будет никого, кто бы спас меня от нее, и я никого не увижу… Я никогда не был так напуган. Потом, когда подошла наша очередь на досмотр, она взяла меня за руку и вывела из аэропорта, отвезла в школу и сказала, чтобы я никому не рассказывал о том, что произошло. И я никогда не рассказывал.

Я видела страх на его лице. Ужас, который однажды испытал ребенок, будучи похищенным собственной матерью, слишком напуганный, чтобы что-то сделать и остановить это. И, господи, это было серьезно, слишком серьезно, и я полагала, что в этом и был весь смысл вопросов. Я надеялась, что у Брук и Рей все в порядке.

– Мне жаль, – сказала я.

– Все в порядке. Давай просто… пожалуйста, никогда больше об этом не говорить.

– Поняла. Ну, мое худшее воспоминание – это легко. Мы были маленькими, и я все утро злилась на Эйнсли из-за какой-то ссоры, и наши родители встали на ее сторону, что еще больше разозлило меня. Потом мы вышли на улицу, и она закинула свой мяч на крышу и решила забраться туда, а я не сказала ей не делать этого, потому что подумала: будет забавно, если она упадет. Не знаю почему, я была зла на нее и особо не понимала этого. Я не думала, что с нами может случиться что-то серьезное. Потом она и правда упала и… не подскочила, как я представляла это себе. Она потеряла сознание, и я подумала, что она умерла. Она очнулась через пару секунд, но мне казалось, прошел час, и пришлось принять мысль, что случилось непоправимое, понимаешь? Люди могут умереть. Это самый большой страх, который я когда-либо испытывала.

Броэм с серьезным видом смотрел на меня, кивая и ни на секунду не отводя от меня глаз. Я долго не говорила об этом. И долго не думала. Но было странно приятно открыться ему.

После этого вопросы шли более серьезные. В одном мы соглашались – например, во взглядах на дружбу. В другом – у нас имелись совершенно разные мнения, например, как в нашей жизни проявляются любовь и привязанность (для меня это солнце, вокруг которого вращается все остальное; для Броэма – цель, что-то, что могло бы изменить всю его жизнь, если бы у него этого было столько, сколько ему хотелось).

Вопрос об отношениях с нашими матерями погрузил нас в неловкость. Броэм колебался, поэтому я начала первой.

– Я люблю свою маму, – сказала я. – Думаю, что недавно наши отношения начали меняться в лучшую сторону. Мы больше разговариваем. Какое-то время это было сложно, потому что она всегда занята, и я знаю, ей приходится справляться со всем одной, но то, что она игнорирует меня, обращая все внимание на работу, обиднее, чем когда так поступает отец. Возможно, это несправедливо, не знаю. Но она тот человек, с которым я живу большую часть времени, поэтому я хочу, чтобы именно она меня поддерживала. И с другой стороны, думаю, что именно с ней я ближе всех по той же причине.

Броэм посмотрел на Брук и Рей.

– Я переживаю, что стану таким же, не заметив. Я все время думаю, как напился после бала и сделал это не для того, чтобы повеселиться или пообщаться, а потому что был зол и не хотел этого. И это меня пугает.

Брук и Рей перешли к следующему вопросу, но я чувствовала, что нам нужно его пропустить. Нам с Броэмом следовало задержаться здесь на минутку.

– Знаешь, я не эксперт, – сказала я. – Но думаю, что ты слишком строг к себе. Ты напуган, потому что видел, насколько это может быть плохо. Но ты также знаешь себя, ты можешь подумать и изменить свой выбор, если тебе что-то не нравится. Ты можешь столкнуться с такими рисками из-за генетики, но это не приговор, понимаешь? Ты все еще контролируешь то, какой твоя жизнь будет дальше.

Броэм взглянул на меня из-под ресниц.

– Думаешь?

– Да. Ты не зависимый, у тебя нет этого в анамнезе, и у тебя нет вредных привычек. Но если это так сильно тебя пугает, может, тебе стоит поговорить с кем-нибудь об этом, например со школьным психологом, чтобы ты выяснил, что делать, если такая ситуация снова произойдет.

Броэм положил голову на локоть.

– Это и правда неплохая идея, – сказал он. В его голосе звучала усталость.

Мы сидели в тишине. Броэм витал в облаках, а я не хотела заставлять его возвращаться обратно ко мне.

Несколько вопросов спустя я выпрямилась.

– Это один из веселых, – сказала я. – Три вещи, которые нам друг в друге нравятся.

Броэм моргнул и немного покачал головой.

– О да, лучше не упускать возможность ударить по самолюбию.

– Ты чертовски прав. Ладно, мне нравится, что ты… чертовски непредсказуем, но я начинаю ожидать, что ты будешь вести себя необычно, так что вроде как становишься предсказуемым. Мне нравится, что ты всегда рядом, когда ты кому-то нужен, особенно Финну. И мне нравится, как ты упорно продолжаешь впускать людей в свою жизнь, учитывая, что тебе причиняли боли больше, чем кому-либо.

Пока Броэм переваривал все мною сказанное, его выражение лица было забавным. Не совсем понятным. Он прокашлялся.

– Мне нравится, что ты всегда реагируешь так, как будто тебя никогда нельзя застать врасплох, ты приспосабливаешься и принимаешь ответные меры. Мне нравится, что ты так заботишься о счастье совершенно незнакомых людей, и счастлива, когда другие люди счастливы, даже если ты не получаешь похвалы за то, что это сделала ты. И мне нравится, что ты невероятно веселая. Людям нравится быть рядом с тобой.

Ну. Несмотря на его убеждение, что меня никогда не застают врасплох, я не знала, что ответить. Я чувствовала себя так, будто он взглянул на меня и все понял.

Когда вопросы наконец закончились, Брук и Рей встали и обнялись, задержавшись на несколько мгновений. Мы с Броэмом смотрели на них, прижавшись плечом к плечу.