вместе поужинать. А после забрал стаканы, из которых он пил сок, и передал в лабораторию. Вот там ребята его отпечатки и «пробили». Так мне его имя стало известно – оказалось, что он проходил свидетелем по одному уголовному делу. То есть, стало известно имя. А после этого, уже на Сонберга наши спецы собрали опер-лист, и я заметил в списке его контактов данные одного человека. Сказать больше, конечно, не могу. Сами понимаете. Когда появилась возможность, я с ним связался. Вот он мне об этом деле много чего и рассказал – был передо мной должок у него. Я его по работе давно знал, и знал, что он связан со спецслужбами, но не думал, что по такой специфике. Мы же не спрашиваем друг у друга об этих вещах – негласный протокол всегда есть. Вот при встрече он и рассказал историю этих текстов. Парадигмы исследовательских задач своей организации не раскрывал, а ограничился только этим одним эпизодом.

– Очень интригующее начало, давай дальше, – покачал головой Филипп, разливая чай.

– Ну приготовьтесь, теперь самое интересное начинается – мой знакомый мне и рассказал, что о тех самых старинных текстах в институт сообщил экстрасенс-медиум, который в то же самое время являлся их информатором. В начале разговора меня это сильно удивило, я ещё подумал – ну как это допустимо, чтобы информацию предоставлял какой-то медиум? Это ведь совершенно необъективный источник данных, на который совершенно недопустимо ориентироваться в розыскной работе! Я было решил, что эта Контора – обычный трамплин для выпила бюджетных денег, но потом до меня стало доходить, что в этом деле не всё так просто. Но об этом потом. Теперь о текстах – после того, как медиум предоставил своему куратору указанный текст, руководство Системы вдруг чрезвычайно заинтересовалось темой Загорья. Медиума пригласили для более подробной беседы, и тщательно опросили о деталях его видения. Оказывается, есть специальные методики для определения степени объективности того или иного сна человека – а это, кроме как сном, назвать по-другому никак нельзя. Видения медиума и есть сновидения, но только контролируемые. Контактёр во время такого состояния находится именно во сне, но при этом полностью осознаёт – что он спит, что он видит сон, и соответственно, может корректировать своё поведение и возникающие реакции на происходящее.

Сёчин покачал головой. Собеседник заметил это, и постарался исправить впечатление:

– Да-да, именно так, и не улыбайтесь, Филипп Андреевич. Понимаю, что это совершенно абсурдно звучит, но мой знакомый – вполне адекватный и серьёзный человек, и я ему полностью доверяю. Если он что-то говорит, то это надо принимать к сведению, и анализировать, но не шутить и отмахиваться рукой, как от какой-нибудь глупости. Мы с ним долго беседовали, и он поделился некоторыми фактами о своей работе. До этого я считал, что некоторые известные мне эпизоды – городские легенды и байки копарей, но он, конечно, не желая того, убедил меня в обратном.

– А о чём именно говорил, могу услышать?

– Вы как-то говорили, что лично были знакомы с Георгием Скриповым, копари его Жоржем звали. Помните?

– Да, конечно. Я с ним лично сталкивался.

– Так вот, он был в глубокой разработке у Системы. А это в терминах оперативки значит, что за ним велась тщательная слежка, так как считалось, что Скрипов знал секрет прохода в ту самую «Потерянную Деревню», и сам пользовался этим довольно активно. Вы слышали такую байку?

Филипп, подливая свежий чай, подтвердил:

– Кое-что слышал, но ты знаешь подробности?

– Не всё, конечно, но кое-какие знаю. Я с городскими копарями достаточно общался, и всегда воспринимал их разговоры, как досужие байки рыбаков – вроде как для красивого словца горазды присочинить. Тем более, что род занятий позволяет пофантазировать. Знаете, поиски старинных артефактов всегда связаны с тайной, загадкой, да и с мистикой, как ни крути. И довольно много легенд среди них ходит о поисках некоего мистического места под названием Потерянная деревня, или просто Деревня. Никогда не слышали?

Сёчин кивнул:

– Да, было что-то похожее, только разговоры шли о событии в реальности. По-моему, Семён, электрик наш, рассказывал. Но это выглядело как легенда о заброшенной деревне где-то в тайге. Туда, по его словам, вроде как была тайная тропа, которую мало кто знал. И никакой мистики.

– А это уже дезинформаторы постарались, у них есть такие специалисты – исправлять прошлое. Есть всякие методики, чтобы скрыть произошедшее. Но я не об этом хотел вам рассказать. Я про то, что разработка Скрипова велась серьёзно, и вполне профессионально, а это уже о многом говорит. Другими словами, информация о возможности путешествий в иную реальность не считалась досужими сплетнями, а принималась как факт, требующий только лишь выяснения некоторых деталей.

– Вот как? Это уже становится интересным.

– Именно так, Филипп Андреевич. Теперь дальше – когда у Системы появились агентурные подтверждения, что Жорж на самом деле обладал такой информацией, то есть – знал секретный код для перехода в иное пространство, и совершал эти путешествия, то было уже несколько поздно – он стал уже староват для таких развлечений, и привлекал к этому делу местных молодых копарей. Одним из них был парень по имени Аскер Незнамов. А когда Система занялась вплотную уже его разработкой, произошла трагедия, подробности которой никто не знает – уголовное дело засекречено, доступны только протоколы допроса следователя из полиции, который принял участие в финале этого события. Он застрелил из табельного пистолета приёмного сына Жоржа – Виктора, в тот момент, когда тот пытался нанести смертельный удар ножом, или какой-то пикой в грудь Аскеру. Но копарь в тот момент уже был мёртв, так написано в протоколе вскрытия. В дополнение к этим убитым было ещё два трупа – сам Жорж, и ещё один неопознанный человек. Он представлялся сотрудником спецслужб, но это впоследствии не подтвердилось. И что там произошло на самом деле, неизвестно.