Хотелось верить, что новое начинание будет успешным. Это было крайне необходимо для нашей работы, в том числе и над проектом программы партии.

Первый номер журнала открывался статьей Михаила Горбачева «Будущий мир и социализм». Вслед за ней шел материал бывшего канцлера ФРГ, лидера СДПГ Вилли Брандта «Будущее демократического социализма». Другие авторы были менее именитыми, но все же достаточно известными среди европейских левых.

Основной тезис статьи Горбачева касался воздействия плюрализма и конвергенции на социализм. Автор отмечал, что социалистическая мысль питается из многих источников и развивается в разных формах, возникая на почве многообразных социально-экономических процессов и общественных движений. Все это позволяет говорить о социализме как о мировом процессе, не замыкающемся в границах социалистических государств. «Многие его проявления мы видим и в промышленно развитых капиталистических странах. Такие черты социализма, как общественная собственность, планирование, социальные гарантии – в той или иной мере и объеме, – стали привычной частью жизни передовых западных обществ. Современные демократические и правовые институты также в значительной степени есть продукт социалистической мысли и действия». Это был неординарный заход, вокруг которого потом разгорелись жаркие дискуссии.

Стоит пояснить, что новое издание задумывалось как трибуна для представительного состава авторов из Испании, Франции, Италии, ФРГ, Австрии. В дальнейшем к ним должны были подключиться представители ряда других европейских стран, где действовали левые партии, включая, разумеется, СССР. Для большей основательности решено было поначалу выпускать журнал не чаще двух раз в год, включая в каждый номер статьи наиболее авторитетных европейских левых.

В руководящий комитет нового журнала, на который возлагались координационные функции, вошли такие видные европейские политические деятели, как теоретик социализма Альфонсо Герра, известный польский академик-обществовед Адам Шафф, один из руководителей западногерманской социал-демократии Оскар Лафонтен. Здесь же можно было встретить имена известного французского социалиста Мишеля Рокара, крупного деятеля австрийской соцпартии Гейниа Фишера, одного из лидеров и теоретиков ИКП Джорджо Наполитано. КПСС в руководящем комитете представлял Георгий Шахназаров. В журнале был образован и редакционный совет, куда также входили видные теоретики социализма. Здесь был французский историк Жан Элленстейн – заместитель директора Центра марксистских исследований ФКП, известный специалист по троцкизму Эрнест Мандель, идеолог «Пражской весны», экономист Ота Шик, французский социолог Ален Турэн и другие. Многие из них приехали в Москву, чтобы принять участие в презентации.

Любопытно, что всего несколько лет назад с трудами многих присутствующих иностранных авторов можно было ознакомиться только по особому разрешению в специальных отделениях библиотек, которые так и назывались – спецхраны. Именно там с начала 1980-х годов находилась, к примеру, книга польского исследователя и теоретика социализма Адама Шаффа «Коммунистическое движение на распутье». В этой работе автор связывал перспективы социализма с демократизацией в Советском Союзе и странах Восточной Европы. А в публикации на эту тему в журнале «Проблемы мира и социализма» (№ 12 за 1990 г.) он заявил, что «рождение нового дискуссионного журнала лишь частично отражает происходящие в Европе глубинные процессы. Возникает новое международное движение. Его, если прибегнуть к лексикону теологов, я бы назвал социал-экуменическим, то есть вбирающим в себя различные силы, обращенные к социализму грядущего».

На вопрос, каким станет будущий социализм, Шафф ответил: «Сегодня за демократический социализм ратуют не только социал-демократы. Но разве он должен быть другим? Одним словом, мы еще не знаем, что означает сегодня социализм. Наш дискуссионный журнал и создан для поиска ответа на вопрос, который после Октябрьской революции представлялся решенным.

Подытоживая свои впечатления, могу сказать, что новое понимание социалистических ценностей, ради разработки которого и затевалось новое дело, с точки зрения проходящих в Европе перемен имело важнейшее значение. В XX веке многие стороны социализма как идеи и движения были искажены и деформированы. В том числе и у нас. Тем не менее идея выжила. Годы и десятилетия народы не только мечтали о будущем, но и творили его своим трудом, волей, умом. Эта мировая тенденция как раз и есть то, что носит название социализма. В настоящее время ей важно придать подлинно созидательный, политически организованный характер.

Мы просто обязаны были быть вместе, во всяком случае, по самым принципиальным вопросам. Два крыла европейской социал-демократии имели реальный шанс снова соединиться в едином полете. Международная ценность социалистической идеи не может быть умалена отдельными неудачами ее конкретного воплощения в странах Восточной Европы. Кроме того, право на жизнь имеют не только те элементы социализма, которые внедрились в западные общества.

Для работы над проектом программы КПСС подобного рода события имели большое значение. Концепция гуманного, демократического социализма, сформулированная XXVIII съездом перекликалась с еврокоммунистической концепцией «демократического социализма». В первом приближении она означала не что иное, как честное и последовательное признание собственных заблуждений, ошибок, отказ от догматического мышления, которое нередко наносило больше вреда, чем некоторые политические ошибки.

Термин «гуманный, демократический социализм» при своем появлении вызвал жаркие споры. Некоторым теоретикам, и не только им, он показался несколько тавтологичным. Социализм, мол, по определению не может быть негуманным и недемократическим. Но ведь определения «гуманный» и «демократический» были приданы социалистическому идеалу для того, чтобы подчеркнуть его антиавторитарный, антибюрократический характер.

Должен сказать, что концепцию «гуманного, демократического социализма», появившуюся в нашем политическом лексиконе в начале 1990-х годов, вряд ли можно считать изобретением М. Горбачева или его ближайших помощников. На Западе она возникла гораздо раньше, правда, под другим названием – «социализм с человеческим лицом». В Советском Союзе ее поначалу объявили оппортунистической и даже реакционной. Приверженность догмам мешала понять, что стремление людей к социальному равенству и справедливости проистекает из многих источников и выводится не только из классовых антагонизмов. Эти причины могут быть другими, причем не менее сильными. Сострадание, человеческая солидарность, приверженность гуманистической культуре, величие и благородство духовного начала в человеке – не пустой плод фантазии.

Если бы не события августа 1991 года и внеочередной, XXIX съезд КПСС, намеченный на декабрь 1991 года, состоялся бы и принял новый программный документ, то весь облик партии, начиная с ее идейной платформы и заканчивая организационными формами работы, мог претерпеть радикальные изменения.

Лично я надеялся на то, что по крайней мере большая часть членов КПСС, причем не самая худшая, составит современную, уверенно развивающуюся в демократическом СССР политическую организацию. Такая партия имела бы все шансы играть в условиях многопартийности роль правящей.