​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

– И что теперь?

Я снова посмотрела под ноги.

Возвращаться назад смысла нет. К новой схватке с медузой я не готова, ребра все еще болят, и слишком я устала, чтобы махать мечом без смысла и цели.

Все равно очевидно, что эта дрянь – лишь стимул, чтобы человек не сидел на песке, а выход искал.

Блуждать посреди воды – тупо. Просто так никто меня из иллюзии не отпустит.

Я криво усмехнулась и охнула от резкой боли в нижней губе.

Встав на самый край “дороги”, я пристегнула Жало к поясу и раскинула руки в стороны.

Ведь иногда, чтобы проснуться, достаточно просто упасть.

Я переступила с пятки на носок, подумала секунду, запрокинула голову.

В небе, сверкая алым и оранжевым, изогнулся крюк молнии, а за ней громыхнуло с такой силой, что заложило уши.

На щеку упало несколько холодных капель.

– Не собираюсь я здесь мокнуть! – крикнула я ввысь и качнулась вперед.

Вода расступилась, проглатывая меня, и сразу же сомкнулась над головой, точно пасть плотоядного чудовища.

***

– Пффф, легкотня!

Микель выглядел разочарованным. Он явно рассчитывал на что-то посерьезнее.

– Если все обучение будет таким, то я помру от скуки.

Уж не знаю, что у него была за иллюзия, но мне бегать от медузы с ногами совсем не понравилось.

И я бы не хотела повторить.

Парень беззаботно хлопнул меня по плечу.

– Надеюсь, что хоть у тебя было весело.

Я лишь устало вздохнула и поискала глазами Эктора, но его не было видно.

На площади перед башней толклись только ученики. Кто-то выглядел измученным, а кто-то, как Микель, – не впечатленным.

– Ага, я чуть не обделалась от смеха.

– Скоро все пойдут ужинать, – мальчишка не сводил с меня странного взгляда. – Будешь есть с нами или снова в комнате отсидишься?

Я хотела ответить, как вдруг Эктор вырос за спиной Микеля.

И взгляд у него был устрашающий.

– У Саши еще много дел, – отчеканил наставник холодно.

Микель грустно вздохнул и, махнув рукой, двинулся к группе учеников, собравшихся у дальнего края площади. Эктор же, встав от меня на расстоянии вытянутой руки, нахмурился и медленно осмотрел меня с головы до ног.

– Ты хорошо справилась.

– Спасибо.

И чего это он такой напряженный?

– Это был самый легкий урок.

Да ну? Серьезно? А я-то уж подумала, что на этом все и закончится.

– Я в курсе.

Повисшее между нами молчание можно было на хлеб намазывать.

Эктор прочистил горло и бросил быстрый взгляд в сторону Микеля.

– Мне стоит волноваться?

Я замешкалась, не совсем понимая, какого ответа наставник ждет. Потому не нашла ничего лучше, чем брякнуть:

– О чем?

Эктор передернул плечами и отвернулся.

– Не бери в голову. Тебе нужно поесть и возвращаться в комнату. Скоро стемнеет.

От воспоминаний о хищных деревьях меня тряхнуло, а слова Эктора прозвучали заботливо, но что-то в его тоне мне совсем не понравилось.

И что он там опять себе надумал?

И пока я шла за наставником, никакого ответа мне в голову так и не пришло.

С иллюзии начинался каждый день, и иллюзией он заканчивался.

Я с тревогой осознала, что все эти разговоры о сумасшествии среди учеников – не пустой звук.

Они ломались. С треском.

Один мальчишка со странным именем Рошель, русоволосый и смешливый, всегда шутивший перед каждым новым заходом в башню, очень скоро перестал смеяться.

А через несколько дней – разговаривать вообще.

Он выходил из иллюзии бледным, дрожащим и потерянным. На его губах пузырилась кровь. То ли он с такой силой кусал их, то ли прокусил себе язык во время испытания... Загадка. Но каждый раз, встречая его погасший, безжизненный взгляд, я замирала и прижимала руку к груди, где все переворачивалось от острой жалости.

Так нельзя поступать с людьми, и я понимала, почему Льер этих методов не одобрял.

Жестокий мир требовал жестоких решений, но мой разум этому противился, а Рошель медленно угасал.

Каждая новая иллюзия будто отнимала у него годы жизни. Постепенно забирала блеск из карих глаз, стирала невидимым ластиком краску с лица.

В один день мальчишку пришлось из башни выносить. Он метался и стонал, застряв где-то между реальностью и сном. Остекленевший взгляд блуждал от человека к человеку, а с губ то и дело срывалось невнятное бормотание.

Его наставник, высокий и сухой, как палка, с жиденькой клочковатой бородой и безучастным выражением лица,  впервые снял “маску”.

Он испугался за ученика.

На следующий день мальчишка не вышел на площадь, и его учителя я больше не видела. Ритер сказал, что они покинули храм на закате и Рошеля вернут в семью.

– У него есть шанс оправиться. – Мы столкнулись с ним в центральном зале храма и теперь стояли, рассматривая фрески на стенах. Ритер в этом испытании выполнял почти такую же роль, что и Эктор. Его способности внушения использовались на полную катушку, чтобы иллюзии проникали в самые дальние уголки разума учеников.

Интересно, какой дар достанется мне в паломничестве?

Надеюсь, это будет что-то полезное.

– Рошель был бы хорошим рыцарем, – тяжелый вздох Ритера отвлек меня от мрачных мыслей. – Он сильный и смелый юноша. Иногда мне жаль, что для нас этого недостаточно.

Всегда чего-то недостаточно. Если завтра я не смогу выйти из иллюзии, то Ритер и Эктор будут так же говорить?

“К сожалению, чего-то не хватало. Ее усилий было недостаточно”.

– Надеюсь, Рошель сможет жить дальше. Мне совсем не понравилось, что башня с ним делала.

Что вы с ним делали.

Вообще, это закон подлости какой-то! “Руслан” не напрягаясь разваливал иллюзии одну за другой, буквально щелчком пальца. Его разум оказался почти невосприимчивым к внушению, и это меня дико раздражало.