— Ладно. — Рейф тщетно пытался изобрести другой способ, который позволил бы ему попасть в дом. Как назло, в голову ничего не приходило. — Хорошо. Как вы отнесетесь к тому, если я все-таки оставлю вам свои координаты? На всякий случай.

— Ну конечно! — откликнулся Дэвид Хант.

Рейф продиктовал ему свой номер телефона, и Хант повторил его. Но станет ли он его записывать, чтобы не забыть?

— Благодарю вас за то, что позвонили мне, — сказал он.

— Нет проблем. Пустяки.

Клик. В трубке раздались короткие гудки.

Но не прошло и часа, как Дэвид Хант перезвонил Рейфу.

— Вы не поверите, — сообщил он, — но нашему бедолаге садовнику должны сделать какую-то операцию. И после нее он не сможет работать в течение еще шести недель. Так что теперь, когда вы подсказали мне выход из положения, мы, пожалуй, будем рады нанять вас.

* * *

— Боги были на нашей стороне, — заметил Рейф, откусывая изрядный кусок от своего огромного бутерброда.

— Неужели у вас не было никакого плана? — поинтересовалась Эмма. — Ни малейшего представления о том, что вы собираетесь делать?

— Нет, конечно, Господь свидетель. Я был уверен только в одном: если даже они и разрешат мне приблизиться к своему дому, то при этом ни на секунду не выпустят Риччи из виду. Я даже не знал, живет ли он по-прежнему с ними.

Эмма снова опустила взгляд на маленький пакетик, который держала в руках, и разгладила прозрачный полиэтилен. Она не променяла бы его на все сокровища мира!

— А я думала, что вы мне не верите, — пробормотала она. — Не верите в то, что он — мой сын.

— Я хотел верить вам. — Охваченный волнением Рейф подался вперед. — И я знал, что вы сами верите в это.

Я просто не мог понять, как все это стыкуется с результатами анализа ДНК. Мне даже пришло в голову, что вы, может быть, просто убедили себя в том, что это Риччи. Вам столько пришлось выстрадать, что это вполне естественно. Собственно, я прекрасно вас понимаю… — Он не стал развивать свою мысль дальше.

— Все нормально, — пришла ему на помощь Эмма.

— Простите меня, — сказал он. — Я не собирался…

— Все нормально, — повторила она.

Еще один взгляд на пакетик, лежащий у нее на коленях. Выяснение отношений может подождать. Сейчас не время говорить об этом.

* * *

Впрочем, прошло совсем немного времени, и она выслушала рассказ Рейфа о том, какие мысли занимали его, пока с рюкзаком у ног он сидел в зале ожидания в аэропорту. Полиция настоятельно рекомендовала ему не лезть больше в это дело. «Вы совсем не знаете эту женщину. Не советуем нарушать закон ради нее». Тем более что в его кармане уже лежали авиабилеты в две страны.

Не сдавайся и не опускай руки. Или же просто пройди мимо. Еще не поздно принять правильное решение.

Для чего он делает это? Почему не может расстаться с этой женщиной? Да, поначалу он испытывал чувство вины и жалел Эмму. Она поразила его своей незащищенностью и детской наивностью, но сейчас, похоже, он увяз в этом деле намного глубже, чем намеревался. Как может этот малыш во Франции оказаться Риччи? Все доказательства противоречили этому предположению. Результаты анализа ДНК. Все остальное. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — мальчик не тот.

И о чем, черт возьми, он думал, когда вот так запросто пригласил Эмму полететь с ним в Южную Америку? Собственно, он ожидал, что она посоветует ему засунуть свое приглашение в одно место, и она так и сделала. В качестве оправдания можно было сказать лишь, что таким способом, по-дурацки и не подумав, он пытался дать ей понять, что она — хорошая мать, чтобы там она о себе ни говорила.

Потому что стоило послушать, как она отзывалась о Риччи! Она знала о сыне все. Эмма ничуть не походила на бестолковую, беспечную и жестокую мамашу. И она отнюдь не была дурочкой. Значит, ее уверенность должна была иметь под собой какие-то основания!

А взять эту историю, которую она рассказала ему, как пошла к своему участковому врачу и заявила, что собирается убить Риччи. Громкие слова, этого нельзя отрицать. Но сказать — еще не значит сделать. Говорить о том, что она собирается убить его, и осуществить свои намерения — большая разница, А потом участковый врач перепугалась до смерти и помчалась в полицию, чтобы заложить Эмму, уверяя всех в ее неадекватности. Глупая женщина! Если она действительно так думала, то почему не выполнила свою работу, за которую ей платят деньги, и не попыталась помочь Эмме? Кстати, как насчет клятвы Гиппократа, которую дают врачи относительно того, что будут свято хранить секреты и тайны своих пациентов? Или это касается только священников?

И полиция, надо заметить, с радостью ухватилась за эту версию, которая представлялась им ответом на все вопросы. Впрочем, Рейф не мог их за это винить. Такова уж человеческая природа: всегда выбирать самый легкий путь.

— Этот детектив-инспектор Хилл еще тот жук, — сказал Рейфу его приятель Майк. — Отрабатывает от и до, приходит на работу вовремя и уходит тоже, но сделать лишний шаг — боже упаси! Твоей подружке не повезло. Похоже, на ее стороне не так уж много людей, верно?

— Да, — ответил Рейф. — Ты прав.

— А каков твой интерес в этом деле? — В голосе Майка явственно прозвучало любопытство.

Рейф задумался, прежде чем ответить.

— Думаю, во всем виноваты цыплята, — наконец сказал он.

Это не было ложью. Он действительно чувствовал себя виноватым перед теми цыплятами. Он уволился во время стажировки, и причиной тому стало безоговорочное признание полицией бумажных отчетов, из которых следовало, что с цыплятами обращаются должным образом — Европейская директива номер такой-то и прочая туфта, — посему они разогнали тех, кто вздумал протестовать против нарушения прав животных, и отказались проводить дальнейшее расследование. И фирма продолжала работать. Прошел еще год, прежде чем какой-то сердобольный гражданин пробрался туда и заснял на пленку рабочих, которые во время обеденного перерыва играли в футбол живыми цыплятами, безжалостно гоняя беззащитных созданий по бетонному полю, швыряя их о стены, ломая им крылья и шеи.

Он ушел, чтобы доказать свою правоту. Хотя лучше бы он остался и чем-нибудь помог.

Черт возьми! В конце концов, это мог быть совсем и не Риччи. Но Рейф понимал, что не успокоится, пока не будет знать наверняка. Кроме того, ему больше нечем было заняться. В последнее время ему совершенно не хотелось возвращаться в свою вшивую, задрипанную квартирку над лавкой, торгующей кебабом на вынос, которую он делил вместе с Нейлом, поэтом. Поэтом и стойким поклонником марихуаны. Рейфу все чаще казалось, что дни тянутся невыносимо долго. Скандалов удавалось избежать только потому, что он собирался уехать. Но как убить время в ожидании авиарейса? Отправиться кататься на велосипеде. Развлекаться решением судоку. Выпить пару кружек пива с приятелями. Почему-то, когда он был еще маленьким, ему казалось, что уж в этом-то возрасте его жизнь будет намного интереснее.