она точно выразилась: «Идиотка, раз поверила ему». И сказала, чтобы я не думала, будто я у него такая первая. Она тоже немка.

– О боже, – сказала Имоджен. – И что ты теперь будешь делать?

– Наверное, постараюсь его забыть.

Посреди ночи их разбудил вой сирены. Постояльцы отеля собрались в фойе в ночных рубашках и пижамах. Взволнованный управляющий отелем повел их в винных погреб. Когда через пару часов они вышли оттуда, стало известно, что этот налет был местью за операцию «Оверлорд». Из Кале было выпущено около двухсот планирующих авиабомб. Больше семидесяти достигли Лондона, причинив столице ужасающие разрушения.

Девушки быстро оделись и собрали вещи, радуясь тому, что для них все обошлось без особых приключений и теперь они могли ехать на север Англии. Поезд ехал мучительно медленно, время от времени останавливаясь на запасных путях в сельской местности. В конце концов, когда солнце уже начало клониться к закату, они проехали по мосту через реку Тайн и остановились на вокзале Ньюкасла. Имоджен заранее отправила родителям телеграмму, в которой сообщила о своем визите, и они ждали ее на платформе вместе с родителями Джой.

– Имоджен, – сказала Роуз, крепко обнимая дочь, – я так рада, что ты вернулась!

– Я тоже рада, что приехала сюда, – всхлипывала в плечо матери Имоджен.

Она вдруг почувствовала, что тревоги и волнения предыдущих месяцев и ужас бомбежки, которую они пережили этой ночью, – все испарилось, едва она оказалась в нежных объятиях матери.

У Имоджен и Джой было четыре дня, чтобы отдохнуть и расслабиться перед тем, как вернуться в Портсмут, и Роуз решила побаловать дочь. Она приготовила праздничный ужин, на который ушла бо́льшая часть их недельного продуктового пайка, а в гостиной ярко горел камин. Имоджен долго нежилась в горячей ванне, а потом надела простое летнее платье. Перед ужином она легла отдохнуть на диван: огонь потрескивал в камине, а в руке у нее был бокал, до краев наполненный «дюбонне» с содовой. Ее собачка Хани запрыгнула к ней на колени.

– Теперь все зависит только от тебя, – сказала мать. – Я ничего особенного не планировала, но, если хочешь, мы можем съездить за город, возможно, прогуляться по побережью. В Алнике очень мило в это время года.

– Мама, я просто рада, что вернулась домой, – проговорила Имоджен, потрепав собаку за ушами.

– А может, навестим друзей? – радостно продолжала мать.

– Роуз, – сказал Джо, – оставь девочку в покое. Ей нужно время отдохнуть и развеяться.

На следующее утро, пока Имоджен завтракала вареным яйцом и тостами в маленькой столовой рядом с кухней, мать заметила кольцо на цепочке у нее на шее.

– Какая милая вещица, – сказала она.

Имоджен покраснела и дотронулась пальцами до кольца.

– А… ты про это. Да.

– Откуда оно у тебя? – спросила мать.

– Это довольно долгая история, – ответила Имоджен.

– Что ж, – заявила Роуз, – у нас впереди еще четыре дня.

Когда Имоджен закончила рассказывать матери про Бенджамина, она испытала облегчение, оттого что Роуз не выразила ни удивления, ни раздражения из-за того, что она держала все это в секрете. Она лишь спросила:

– Ты его любишь?

Имоджен выглянула в окно и посмотрела на сад. Любимые розовые клумбы отца пышно цвели, а кусты лаванды привлекали пчел.

– Даже не знаю. Думаю, что да. Если честно, все произошло слишком быстро. Он милый, мама, очень милый. Красивый и умный – он учился на юриста. Его родители дипломаты, они живут в Вашингтоне.

– Конечно, все эти качества вполне могут расположить к себе человека, – согласилась Роуз. – Но, Имоджен, если ты собираешься выйти за кого-то замуж, то должна быть уверена, что будешь любить его вечно. Любить все его слабости и недостатки, как и все его достоинства, а также учитывать те преимущества, которые получишь, живя с ним.

Имоджен задумалась над словами матери.

– Да, конечно, ты права.

– Значит, ты так и не смогла забыть Фредди? – проницательно заметила мать.

– Сложно сказать, – ответила Имоджен, вставая и подходя к окну. – Ты же знаешь, как я его любила. Я едва не призналась ему в этом, но в нашу последнюю встречу он сказал, что я не должна ждать его, что мне нужно жить своей жизнью, стать хорошим архитектором. Он сказал, что может не вернуться и не хочет разбивать мне сердце.

Имоджен повернулась и посмотрела на мать.

– Похоже, он оказался в высшей степени разумным и рассудительным, – проговорила Роуз, наливая им обеим в чашки чай.

– Думаю, да, – согласилась Имоджен, снова усаживаясь за стол. – Но в то же время мне было так тяжело. Я думала, что ему плевать на меня. И когда появился Бен, он показался мне таким романтичным и нежным, что в буквальном смысле сразил наповал. Он производил впечатление очень интересного и загадочного человека. Он и вправду загадочный. Я пыталась позвонить ему на работу, и там сказали, что не знают его. Тебе не кажется это странным?

Мать отхлебнула чая.

– Думаю, тебе все нужно хорошенько обдумать, и сейчас не самое подходящее время принимать решение.

– Ты хочешь сказать, что я должна порвать с Беном?

– Нет, – ответила Роуз. – Но и спешить не стоит. Мне кажется, что сначала ты должна все выяснить об этом человеке: замуж в спешке не выходят. Если он тебя любит, то все поймет.

– Спасибо, ма. Ты, как всегда, права.

* * *

Через неделю Имоджен и Джой в волнении стояли на палубе корабля, соленый ветер дул им в лицо, а вдали, на горизонте, появилось побережье Нормандии.

– Правда это замечательно? – воскликнула Джой, хватая Имоджен за руку. – Наконец-то Франция! Кто бы мог подумать?

– И не говори, – согласилась Имоджен и посмотрела на серо-зеленую воду в гавани. Она вспомнила бирюзовое море на открытке с фотографией Гавра, которую забрала из Норфолк-хауса несколько месяцев назад. – Просто все выглядит не так, как я себе представляла.

– Ты о чем?

– Наверное, у меня были какие-то идеалистические представления о том, что я увижу здесь маленькую курортную деревушку. А пока я вижу только следы бомбежки и обломки военной техники, разбросанные по берегу. Все кажется таким серым и печальным.

Спустившись с корабля с помощью вант и лестниц, «рены» сели в грузовик, который повез их по стране, и к концу дня прибыли в частично разрушенный бомбежкой город в Нормандии. Имоджен и Джой разместились в пустой комнате заброшенного дома. Девушки сделали все возможное, чтобы придать этому помещению хоть немного уюта, они расстелили на полу свои матрасы и установили походную ванну. Им также выдали маленькую плитку и несколько упаковок сухого пайка. Несмотря на то что комната