Это было тревожное время для родителей. СМИ и общество в унисон твердили об опасности угрозы. Внутренний голос, руководствуясь Правилом примера и Правилом «хорошо – плохо», горячо с ними соглашался. Возможно, Разум и попытался бы внести свои коррективы, однако учитывая, что СМИ не могли предоставить статистику для оценки потенциального риска в перспективе, у Разума не было оснований вмешиваться.

Результат столь однобокого представления отразился в опросах общественного мнения. Вскоре после массового убийства в Джонсборо опрос NBC/Wall Street Journal показал, что 71% американцев уверены, что стрельба в школе с высокой или очень высокой вероятностью произойдет в их сообществе. Опрос USA Today, проведенный после массового убийства в школе «Колумбайн», дал примерно такие же результаты. Через месяц после этой трагедии опрос Gallup показал, что 52% родителей боятся за безопасность своих детей в школе. Пять месяцев спустя эта цифра осталась почти такой же – 47%.

Несмотря на весь ужас произошедшего в школе «Колумбайн», это не изменило того факта, что большинство школ и большинство учеников в них были в полной безопасности. Политики могли бы донести этот факт до общества, но они не торопились этого делать. Зато звучали бесконечные обвинительные речи в адрес плохих родителей, жестоких фильмов или «неправильной» музыки, из-за которых молодежь идет по кривой дорожке. Частично это объяснялось соображениями, которые в подобной ситуации выдвинул бы любой политический консультант: политик, называющий произошедшее трагедией, но утверждающий, будто эта трагедия не меняет факта, что большинство людей находятся в безопасности, подвергнется громогласным обвинениям в том, что он не осознает серьезности ситуации или, хуже того, что ему все равно. Это огромный политический риск, к тому же ничем не оправданный. Решиться на него способны немногие. Так что политики предпочитают не пресекать «нерациональный страх», против которого предостерегал Рузвельт, а всячески его подогревать.

Общественное негодование после событий в старшей школе «Колумбайн» постепенно утихло, но осенью 2006 года ужасный сценарий – от трагедии до паники – вновь повторился. 13 сентября в колледж Доусон в Монреале пришел бывший ученик с ружьем. Один школьник был убит, 19 ранены. 27 сентября 53-летний мужчина ворвался в старшую школу в Колорадо, взял в заложники шестерых учениц и одну убил. Два дня спустя в Висконсине девятиклассник застрелил директора школы. 2 октября 32-летний мужчина застрелил пять учениц в начальной школе в Пенсильвании. «Стрельба в школе в стране амишей[33] на этой неделе, в результате которой были убиты пятеро детей, стала очередным массовым убийством в бесконечной череде, о чем трубят заголовки по всем Соединенным Штатам», – писал журналист британской газеты Independent.

И вновь круг замкнулся: ситуация выглядела так, словно американские школы попали в осаду. Ответной мерой администрации Буша было проведение 10 октября конференции по проблемам школьной безопасности с привлечением высокопоставленных и самых авторитетных участников. Возможно, с политической точки зрения это было эффективным шагом, но он лишь создал еще большее ощущение кризиса. Школы по всей стране начали пересматривать свои планы действий в чрезвычайных ситуациях, поставили решетки на двери и стали проводить учебные тревоги.

4 декабря была опубликована последняя версия правительственного отчета об уровне преступности в школах и безопасности образовательных учреждений. Она мало чем отличалась от предыдущих версий. Дети в гораздо большей безопасности внутри школьных стен, чем в других местах, говорилось в отчете. Уровень насилия снизился на 50% по сравнению с ситуацией 10 лет назад, а число тяжких преступлений с применением насилия – более чем на две трети. Отчет подтверждал, что вероятность быть убитым в школе у учеников ничтожно мала, практически равна нулю. Этот отчет, как и предыду­щие его версии, остался почти незамеченным в общественном и информационном пространстве.

В 2006 году результаты ежегодного опроса общественного мнения о ситуации с преступностью, проведенного Gallup, показали, что больше всего американцев волнует «физическая безопасность детей в школе». Каждый пятый респондент признал, что «часто» беспокоится, что в школе детям может быть нанесен физический вред.

Власть нерационального страха не может остаться без последствий. Если запереть все двери и в каждом посетителе видеть потенциального маньяка-убийцу, школа потеряет все связи с местным сообществом. Когда школьный бюджет расходуется на металлоискатели, охрану и консультантов, которые рассказывают детям, как убежать от вооруженного преступника, урезаются расходы на приобретение книг и всего того, что детям действительно необходимо.

Помимо финансовых, есть и другие, менее очевидные издержки. В августе 2006 года – за месяц до того, как тема стрельбы в школах вернулась на страницы газет и начался новый виток паники, – Американская психологическая ассоциация приняла резолюцию, призывающую школы пересмотреть принцип «нулевой терпимости», так как, согласно результатам исследований, он «способствовал росту плохого поведения и отчислений из образовательных учреждений». В марте 2007 года Американский союз защиты гражданских свобод опубликовал отчет, в котором присутствие офицеров полиции в школах Нью-Йорка называлось «масштабным и агрессивным». В отчете говорилось, что каждое утро школьникам, чтобы пройти через металлоискатель на входе, приходится выстраиваться в длинную очередь. По словам 18-летнего ученика: «Обычно я почти полтора часа жду в очереди, чтобы пройти внутрь. Из-за этого мне приходится выходить из дома ни свет ни заря, а потом целую вечность торчать на тротуаре возле школы. Эти металлоискатели заставляют почувствовать себя животным, а не человеком. Начинаешь сам в себе сомневаться, потому что полицейские относятся к тебе как к преступнику».

Подход «лучше перестраховаться, чем потом раскаиваться», в основе которого, как правило, лежит нерациональный страх, может дать прямо противоположный результат. 20 октября 2006 года, в разгар общенациональной паники из-за стрельбы в школах, 18-летний подросток получил тяжелое огнестрельное ранение, находясь в квартале от средней школы в Асбери-Парк. С самого начала было очевидно, что этот инцидент не имеет отношения к «стрельбе в школах», и все же городские власти распорядились закрыть пять общественных школ на два дня. «Наши школы не оборудованы металлодетекторами, – прокомментировал один из чиновников журналисту New York Times. – Если бы мы не закрыли школы, то рисковали получить очередной “Колумбайн”». Один из членов городского совета отметил нелогичность этого заявления. «Думаю, для детей было бы безопаснее находиться в школе», – сказал он. И, несомненно, был прав.

Страх перед «школьными стрел­ками» и незнакомцами, прячущимися в кустах, может быть нерациональным, но он наносит вполне конкретный вред. По результатам опроса, проведенного в 1993 году некоммерческой организацией Kidscape, больше всего британские родители боялись, что их ребенка похитит незнакомец. Опрос NOP Research Group, проведенный в октябре 2004 года, показал: британские родители убеждены, что риск для ребенка, играющего на улице, постоянно растет, а две трети опрошенных признались, что испытывают тревогу всякий раз, когда ребенок уходит из дома. Треть детей никогда не выходят из дома одни. Поэтому почти неизбежно, что все больше детей сидят дома и не занимаются ничем полезным: почти половина из них проводят три и больше часов ежедневно за компьютером или перед экраном телевизора. По мнению руководителя одного из агентств по охране здоровья детей, их воспитывают как «цыплят в инкубаторе».