мотнув головой упёр взгляд в Шандри, а затем с расстановкой потребовал ответа:

— Стар-ший!

Он вздохнул, похлопал ладонью по свободному креслу рядом с собой:

— Садись.

Помедлив, я всё же сел.

Внизу на Арене победил и второй ученик Школы, вышел за пределы ринга и защитной формации. Под флагом Дизир закончили переговариваться и вперёд шагнул новый участник. Служитель Арены тут же недовольно протянул:

— Ну вот, снова не самые сильные участники. Когда уже Дизир повысят ставки? Или же они не собираются всерьёз сражаться за город Тысячи Этажей?

Я про себя хмыкнул. Да, конечно, дождутся, когда Орден победит всех слабаков, затем извинятся и тихо вернутся домой, сделав вид, что ничего не было. Кто в такое поверит?

Вдруг раздался другой голос, и я с удивлением понял, что этих глашатаев на Арене двое и второй явно не из Ордена.

— А с чего бы нам сразу выставлять талантов? Всё же на турнире важно не только победить, но и показать себя, вот младшие и показывают, на что они способны, как много техник освоили и как хороши с мечом.

Шандри вздохнул и обратился ко мне мыслеречью, отвлекая от происходящего внизу:

— На то, чтобы ты не выходил, есть несколько причин. Первая — ты собираешься там побеждать или просто будешь участвовать как несильный Мастер, которого вынесут с ринга после третьей схватки?

— Конечно, я собираюсь побеждать.

— Значит, рано или поздно ты столкнёшься с противником, ради победы над которым тебе придётся показать чуть больше, чем ты хочешь.

— И что?

— И то, что это случится снова, снова и снова, пока ты не столкнёшься с Кетотом. Поддашься? — не дождавшись ответа, нажал на меня сильней. — Поддашься Кетоту, который убил Берека?

Я стиснул зубы и процедил:

— Нет.

— И тогда Дизир узнают о том, что у нас есть молодые Предводители. Мы уже давно с трудом вытягивали назначенный нам налог, звание одной из десяти сильнейших фракций Пояса это не только слава, знаешь ли.

До меня вдруг дошло. Я огляделся. Восемь комтуров, а кресел тут гораздо больше.

Спросил:

— Это из-за проблем с городом Тысячи Этажей?

— Не только, но суть ты уловил верно. Налог назначен по количеству земель, числу Предводителей, которые имеются во фракции, по числу Шахт и прочего, что даёт нам ресурсы. Город Древних там тоже учитывается. По сути, нам сегодня выпал счастливый шанс избавиться от гири, опасной, покрытой ядовитыми шипами гири и скинуть её на Дизир. Пусть теперь они платят за неё налог и отправляют в эту ненасытную бездну своих гениев. Нужно только убедить их, что они силой вырвали этот приз, что мы недовольны этим, что мы бились на турнире изо всех сил и в ярости от потери. Поэтому твоя сестра как нельзя кстати заявила о себе.

Я поёжился. А что, если я внушил Шандри и магистру ложную надежду? Что, если дух города пришёл в себя и больше не будет вмешиваться в судьбу тех, кто входит в город? Что, если Дизир спокойно будут доходить до Павильона Торговли, скупать алхимию Древних и будут спокойно выносить её наружу?

Впору бежать к городу Тысячи Этажей и вопить там перед входом, понося духа Изарда и его выдумки, кричать, что ни дарса у него не вышло и не выйдет никогда. Одним словом, разъярить его так, чтобы он вновь сошёл с ума и выместил свою злобу на каждом, кто только сунется в его город.

— Поэтому, Леград, мы и не должны ничего делать для того, чтобы выиграть этот турнир. Этот проигрыш — наш шанс перекинуть отраву Дизир и мы не будем его упускать, раз уж они сами этого хотят. Ты понял, наконец?

Я нехотя кивнул:

— Понял. А что с молодыми Предводителями?

— Тебе мало причины с городом? — я продолжал глядеть на Шандри, и он сдался. — У нас накопились долги по налогам. Кое-кто из комтуров рад бы объявить себя налогом, но мы не можем снижать число Предводителей, пока длится вражда с Дизир.

Я не удержался:

— А она будет длиться вечно, вы немало для этого постарались.

— Не буду отрицать. Раньше это было удобно и нужно, сейчас это приносит нам больше проблем, но жить приходится с тем, что имеем. Дизир, кстати, тоже видят, как наши комтуры стареют и не слишком торопятся уступить место молодым, но считают и не забывают говорить об этом всем другим, будто причина в том, что в Ордене всё меньше талантов.

— Это не так?

Шандри пожал плечами:

— В год, когда пришёл ты, было маловато учеников, не спорю, но мы ведём учёт всем ученикам Школ и Академии за всё время существования Ордена на этих землях. Число талантов и, вообще, хороших учеников, которые не упираются в Преграды, год от года всегда разное, но поверь, бывали в истории Ордена времена, когда всё было гораздо хуже, а в Академии годами не появлялись яркие таланты. Это всё слепой случай и удача. Проблема в том, что мы, потеряв город Древних, год за годом вычерпывали запасы алхимии Древних и оказывали своим талантам всё меньше и меньше поддержки.

Я жестоко закончил:

— Стали на равных с Дизир, у которых этой поддержки не было изначально.

Шандри хмыкнул:

— Ты за Орден или Дизир? Или за справедливость, как всегда?

Я смутился:

— Прошу прощения, старший.

Он отмахнулся:

— Пустое. Долги. О долгах стало известно и Дизир. Больше того, на самом деле нападение Толы на Дизир выпало на неудачное время. Я ведь уже говорил, что у Стражей, похоже, существуют разные фракции и Дизир воспользовались удачным моментом, ведь сейчас за нашими землями присматривает Страж, которому плевать, что когда-то там Орден пришёл из Четвёртого пояса, чтобы учить тех, кто будет сражаться с сектантами.

Я несколько мгновений хлопал глазами, а затем до меня дошло:

— Он что, и правда хотел обрушить Бедствие?

Шандри поджал губы, кивнул:

— Мы тоже внутри Ордена разделились. Многие, как и я, не приняли решения магистра, считают, что лучше бы мы выдержали день-два Бедствия, прямо выполнив своё предназначение, схватившись с сектантами лицом к лицу, чем медленно и мучительно проходили Дикое Время. Но магистр не захотел рисковать жизнями простых жителей наших земель и пообещал сдать удвоенный налог Предводителей.

Об удвоенном налоге я помнил. Смутно, но тем не менее. Шандри о нём мне уже говорил.

—