– Да что ты пристал! Не смогла выйти! Темно в лесу, и что-то крадется за мной. Что-то шепчется постоянно! Я стала убегать и пришла на свет. Думала, что найду отца! – крикнула Соломия. – Хочешь, так убей и меня! Мне уже все равно!

– Ладно. Раз пришла, будешь помогать. У тебя есть телефон? Надо вызвать «скорую».

– Для братьев Корсуненко? – уточнила Соломия.

– Нет. Их я убил. Для братьев Назара и Андрея Кобзарей. Их отца убил Орест, – жестко сказал Марьян.

Я вдруг покачнулась, услышав, что добродушный Михайло Кобзарь мертв.

– Братья живы? – глупо уточнила я.

– Им нужна наша помощь. Пойдем, – велел Марьян и направился вглубь леса.

4

Соломия плелась позади остальных, но не отставала. Тряслась от страха, прислушивалась к каждому шороху и ойкала, постоянно спотыкаясь. Молчала. Ни на кого не смотрела. Но и не уходила.

Что ее испугало? Почему она примчалась к нам, зная, что Марьян сейчас опасен, что, возможно, он порубил нас на куски и стоит, наполненный духом Желанной?

– Почему ты вернулась? Все-таки? – спросила я напрямик.

– Думала, тут отец, – тихо ответила Соломия.

– Точно?

В ответ молчание.

Мы торопились и шли быстро. Дождь хлестал неслабо, мы промокли, но внутри я все еще ощущала жар битвы и потому не мерзла. Наконец добрались до еще одной широкой поляны, расположенной в самой высокой точке леса. Отсюда просматривался и наш городок, полный теплых огней, и дорога с машинами, бегущими по ней.

Я увидела далекие поля и села, вышки линии электропередачи, и ощущение того, что обычный мир рядом, не потерялся, не исчез из реальности, немного успокоило и прогнало тот сверхъестественный ужас, что охватил меня.

Марьян нашел свою сумку и зажег фонари. Один дал мне, другой – Матвею. Третий взял себе. Соломия не осмелилась попросить фонарь, но приблизилась и старалась держаться в поле света.

Михайло Кобзарь лежал на склоне, и я сразу поняла, что он мертв. Широкая рана на груди и лужа крови не оставляли сомнений. Соломия вскрикнула и отвернулась.

– А что ты себе представляла? Смерть выглядит именно так, – сказал Марьян. – Вызывай своего троюродного дядю. Он работает в местной «скорой» и знает, что делать. Надеюсь, что братья еще живы.

Чуть дальше я увидела тела двух убитых парней. Их лица, искаженные гримасой смерти и перепачканные сырой землей и прелой листвой, теперь омывал дождь, затекая в открытые глаза и рты, и меня вдруг накрыло. Я представила, что точно так же могла лежать сама, мертвая. Абсолютно мертвая. И все чувства, все радости этой жизни были бы для меня недоступны.

Соломия ведь хотела именно этого. Она хотела, чтобы мы с Матвеем лежали вот так, раскинув руки и уставив глаза в небо. А Марьян, придя в себя, смотрел бы на мое тело и чувствовал себя последним подонком, убившим любимого человека. Какая же она гадина, эта Соломия! И ведь пришла к нам, ищет защиты и знает, что мы не убьем ее. Рассчитывает, что мы пощадим и пожалеем. Я действительно не могла ее убить! Я училась с ней два года. Мы вместе играли, участвовали в школьных праздниках и ездили на экскурсии. Мы никогда не были врагами!

– Мира, не стой просто так! Мне нужна твоя помощь, – велел Марьян.

И я пошла помогать. Братья Кобзари, Павло и Назар, находились тут же. Павло лежал без сознания, но его рана не казалась опасной. Его сильно ударили по голове, с макушки стекала кровь, но, ощупав голову, я сообщила Марьяну, что череп, скорее всего, цел.

– Об этом узнаем только в больнице, – сухо бросил Марьян. – Соломия, ты позвонила своему родственнику? Нужна машина прямо сейчас!

Назар был в сознании. Он приподнялся, зажимая кровоточащую рану в боку, но Марьян велел ему не двигаться.

– Зажми ему рану, он теряет кровь, – велел он мне. – Нам нужны носилки, спустить их вниз. Я зафиксирую голову Павла.

Соломия позвонила своему троюродному дяде, тот сказал, что машина уже выезжает.

Матвей срубил веток и с помощью своей куртки и куртки Марьяна принялся сооружать носилки.

– Послушай, Соломия, – тихо заговорил Марьян, доставая из своей сумки аптечку, – кто убил Дарину Рыбалко? Только не говори, что это ты.

– Это Орест. Всю черную работу всегда выполнял Орест, – тихо ответила она, все еще сжимая в ладони свой «эппл».

– А где Желанная? – спросил Матвей.

– Не знаю. Я действительно не знаю. Это все придумал мой отец, и книга у него. Не знаю, где он ее прячет. Но дома не держит, это точно, – торопливо сказала Соломия. – Это он меня заставил.

– А Хвырь? Тоже твой отец придумал? – уточнила я.

– Все придумал мой отец. Сказал, что мы отомстим и освободим место Жнеца. Жнецом должен был стать Орест.

– У него же семья, – заметил Марьян.

– Отец знает, как обойти этот закон. Орест всегда подчинялся моему отцу, выполнял все его поручения. Это было бы удобно, – тихо проговорила Соломия.

– Правильно. И банк «Западный капитал» принадлежит твоему отцу. Да?

– Не знаю. Я не знаю точно, что принадлежит моему отцу. Но деньги у него есть.

– Понятно.

Мы замолчали, потому что больше не о чем было разговаривать.

5

Не так легко оказалось тащить раненых на самодельных носилках. В одни, на которых устроили Назара, впряглись Соломия и Матвей. Вторые пришлось тащить нам. Марьян хотел, чтобы у раненого была неподвижна голова, – приподнята и зафискирована его свитером, и велел мне нести как можно ровнее. Сам взялся с другой стороны за корявые палки, к которым были примотаны ветки, сверху накрытые его курткой, и поморщился. Я глянула на его обожженные ладони, на красные, покрытые копотью запястья и остановилась.

– Ты не сможешь нести такими руками, – начала было я.

– Иди вперед, – коротко велел Марьян, и мы зашагали.

Соломия больше не разговаривала. Да и о чем было говорить? Несмотря на то что мы вроде бы победили в схватке, наши имена все еще оставались в Желанной. Два парня, записанные на страницах проклятой книги, лежали мертвые в лесу, а чистильщикам кланов придется прибирать после нашей схватки.

Хвырь была сожжена, а Каролина Григорьевна сбежала, и нам теперь предстояло найти эту женщину и предъявить обвинения в колдовстве. Одно радовало – Кате Величко и ее семье теперь ничто не угрожало.

Машина «скорой помощи» уже ждала нас у дороги недалеко от кладбища Невинно убиенных. Из нее вышел довольно высокий мужчина с рыжей шевелюрой, круглыми зелеными глазами и большими пухлыми губами. Длинная рыжая щетина придавала этому врачу вид какого-то алкоголика в завязке, и я удивилась, что один из Вартовых может так выглядеть.