1

Марьян замер, опустив меч, а когда повернулся – я не узнала его. Черты лица изменились, или мне так казалось в этом адском огненном свете, озарявшем холодную ночь. Брови стали невероятно черными, сдвинулись к переносице, нос удлинился, губы искривились в мрачной гримасе.

Марьян молчал.

Матвей тоже молчал, и эти двое смотрели друг на друга так долго, так пристально, что меня стало трясти от ужаса. Я дрожала, как лист на дереве во время шквального ветра, несмотря на то что вокруг могил Луш теперь было довольно жарко. Огонь становился все сильнее, все яростнее.

И вдруг Марьян двинулся с места. Медленно, но уверенно он поднял меч, крутанул его в руке и направил на Матвея. Сначала это казалось нереальным, как жуткий сон. Но чем больше сверкал меч Марьяна, чем ближе он подходил, тем яснее становилась его решимость. Перед нами был не Жнец Вартовых, а порождение Желанной, Тот, кто выполняет желания. Спасения от него можно было не ждать, и я закричала.

– Беги, Матвей! – орала я, отступая от яростного огня, надвигающегося на могилы Луш.

Матвей не двинулся с места. И как только Марьян оказался напротив него, как только меч Жнеца поднялся вверх для удара, Матвей выбросил вперед руку с маленьким серебряным крестиком. Красный камень вспыхнул ярким светом, и крестик преобразился. Такое преображение каждый раз казалось удивительным и нереальным, и каждый раз я замирала, наблюдая, как появляется рукоять, как нестерпимо ярко сияет красный камушек, становясь выпуклым и большим, как вырастает длинный клинок, и вот удар Марьяна отражен.

Жнец сражался молча. Ненависть горела в его глазах и сквозила в каждом быстром и крепком ударе. Матвей отражал их все, а блики от яркого рубина падали на лицо Марьяна и сильно ему мешали. И тогда меня осенило. Я стянула свой крестик и рванулась в битву.

Мое оружие – достаточно легкое для моих рук – тут же вступило в сражение. Свет от камня на крестовине упал на Жнеца, он попятился и остановился. Мы направляли на Марьяна два своих меча, и в этот момент я заговорила:

– Марьян, остановись. Это же мы, Мирослава и Матвей.

На меня смотрел совершенно чужой человек, и казалось, что достучаться не получится. Матвей сделал шаг вперед и, подняв повыше меч, заговорил:

– Лес горит, Марьян. Надо тушить пожар. Сражение закончилось, и все ушли. А мы с тобой всегда были вместе против зла, как Вартовые. Слышишь? Мы всегда были вместе!

Марьян молчал. Его побелевшие пальцы сжимали меч, ноги крепко упирались в землю, и вся его высокая фигура выражала только одно – готовность убивать.

– Лучше убей меня, – наконец очень тихо проговорил Марьян, глядя на Матвея.

– Это действительно было бы лучше. Но мы не убьем, – так же тихо ответил ему Ведьмак.

Жнец перевел взгляд на меня, и я вдруг поняла, что надо сделать. Сжав рукоять, я шагнула навстречу Марьяну и обняла его. Быстрые, порывистые движения, и я уже прижимаюсь к груди своего парня, а он стоит неподвижно, и его ровное дыхание обжигает меня сильнее огня за спиной.

– Мирослава, назад! – закричал Матвей.

Марьян медленно, очень медленно поднял руку и обнял меня. Его меч упал в листву.

– Ты с ума сошла, Мируся, – прошептал он.

Шептал еле слышно, прямо мне в ухо, но это был его голос. Его знакомый и родной голос. Мой парень вернулся ко мне! Теперь со мной говорит Марьян, а не Тот, кто выполняет желания!

– Ну, слава Богу. Теперь мы можем заняться огнем тут, на поляне. Быстрее, ребята! – вздохнув, велел нам Матвей.

2

– Колодец! Рядом с хижиной моего деда есть колодец, и там ведра! – прокричал Матвей, и мы втроем кинулись в ночь, к старой хижине Ведьмака.

Ведра там действительно были, сразу четыре, старые, цинковые, потемневшие. Набрали в них воды, поднялись к пылающему огню и вылили на горящие деревья. Еще одна ходка, еще. Нам удавалось загасить огонь в одном месте, но он тут же разгорался в другом. И мы метались в ночи с тяжелыми ведрами, и это было медленно и долго.

– Надо повалить одно дерево на поляну, – крикнул Марьян после очередной бесплодной ходки. – Трава влажная, прелая, она загасит огонь. А иначе от него загорится соседнее и пожар пойдет в глубь леса.

– Давай, – согласился Матвей.

Они рубили дерево мечами, а я снова кинулась за водой.

Когда вернулась, дело почти было сделано. Дерево кренилось набок, Марьян и Матвей отодвинулись от огня, а когда оно стало падать, и вовсе разбежались в стороны.

И тут появилась Соломия. Откуда она взялась, я так и не поняла. Она вынырнула из темноты, выбралась из-за длинных стволов буков и сосен, и падающее, охваченное огнем дерево оказалось прямо над ее головой. Марьян рванулся и в последний момент ухватился за горящие ветви, придерживая ствол.

– Уходи! – заорал он, тут же отскакивая.

Соломии удалось отпрыгнуть в сторону, дерево рухнуло, Марьян ругнулся. Я выплеснула на огонь воду из ведра, оглянулась – чуть сбоку пылало еще одно дерево.

– Мы не успеваем, – тихо пробормотал Матвей.

Марьян молчал, размахивая обожженными ладонями. И тут я вдруг почувствовала огромное облегчение. Оно охватило меня теплой волной, я подняла голову вверх и услышала, как поднимается ветер, шумно качаются ветви, быстро бегут облака.

– Начинается дождь, – твердо сказала я.

И тут же прилетели первые спасительные капли. Долгожданный дождь пришел на помощь, и совсем скоро мы стояли, промокшие и довольные, глядя, как медленно гаснет пожар.

– Что ты здесь делаешь? – жестко спросил Марьян, поворачиваясь к Соломии.

3

Соломия молчала. Стояла у кустов, переминалась с ноги на ногу и казалась жалкой и испуганной. Волосы, убранные в хвост, теперь спутались и прилипли к шее. На щеках – черные разводы от копоти пожара, глаза заплаканные.

– Это все мой отец, – наконец выдавила она из себя.

– И что? – коротко осведомился Матвей.

Соломия пожала плечами.

– Почему ты тут? Почему не ушла вслед за своей Каролиной? – спросила я.

– Не могу выйти из леса. Там… Там страшно… Нет дороги, – тихо проговорила Соломия.

– Потому что вы пробудили колдовство в этом лесу, – сказал Марьян. – И ты прибежала сюда. Меня не испугалась?

Соломия молчала.

– А чего ей бояться? Не ее же имя в Желанной, – буркнул Матвей.

– Или ты думала, что я выполню свое предназначение, а после стану обычным Жнецом и помогу тебе выбраться? – не унимался Марьян.