Минут через пятнадцать неспешной поездки, слава Богу, без восторженных комментариев извозчика, обычно считающего своим долгом поработать бесплатным гидом для приезжих, кабриолет остановился возле весьма внушительного трехэтажного здания выполненного в классическом стиле ампир и словно перенесшегося сюда прямиком с Невского.

«Тещины блины» – гласила надпись на золотистом солнечном круге, наверное, изображающем один из них. Для непонятливых, шрифтом вдвое меньше, добавлялось пояснение: «Корчма». И, видимо, альтернативно одаренным, но еще умеющим читать, совсем крохотными буковками разъяснялось окончательно: «Семейная ресторация. Работаем круглосуточно».

– Эй, любезный! Подь сюды! – проявил инициативу водитель, поманив к паромобилю швейцара и подтвердив призыв коротким гудком клаксона.

– Чего изволите? – ливрейный, повадками похожий на вышедшего по возрасту на пенсию «человека», а взглядом – на отставного городового, торопливо сбежал по ступенькам и угодливо склонился к пассажирам.

– А поведай-ка нам, братец… – разговор взял на себя Катакази. – Виктор Петрович по-прежнему кухней заведует?

– Так точно, ваше сиятельство… – подтвердил свое мундирное прошлое чрезмерной проницательностью швейцар. – Они-с…

– Отлично… – в предвкушении трапезы, князь довольно потер ладони. – Стало быть, мы приехали. Саннэ, Родион Евлампиевич.

– Милости просим… – ливрейный весьма ловко, несмотря на почтенный возраст, успел и дверцу паромобиля придержать и первым у входной двери встать. После чего распахнул ее с такой торжественностью, словно был святым Петром, дозволяющим пройти душам в Рай. Такому даже на чай дать рука не поднялась… у князя.

Пришлось заплатить Родиону. Впрочем, как и за «пролетку» рассчитаться.

Странно, медведя в вестибюле не оказалось… А Родион уже решил, что чучело непременный атрибут любого ресторана.

Может, потому что «Корчма» позиционировала себя как семейное заведение, а значит, посетителей ждали с детишками? Вот, от греха подальше, и убрали зверя. За ними ведь не уследишь… Оторвут лапу – потом оправдывайся: «Почему зверь не настоящий?!»

А, может, чтобы матерей жен зря не обижать?

У каждого посетителя своя картинка мира, и попробуй всем объяснить, что медведь на входе не намек и к названию ресторана прямого отношения не имеет.

Зато степенный метрдотель, во фраке и белой рубашке, накрахмаленной до прочности кирасы, производил должное впечатление. И на родителей, знающих толк в хороших слугах, и на подростков – видевших в нем гувернера или учителя.

Зал, как и следовало ожидать, блистал, сверкал и сиял. Зеркалами, хрусталями, белоснежностью скатертей и муслиновых драпировок. Хорошо хоть освещение держали приглушенным, а то впору солнцезащитные очки надевать.

Красиво, конечно, но если честно, чрезмерная роскошь раздражала. Уместное в театре или картинной галерее – богатое убранство возводило банальную трапезу на уровень искусства, а то и священнодействия. Судя по сморщенному носику виларки, саннэ разделяла точку зрения Родиона. Хотя, она скорее всего отмечала безвкусицу и неуместность, а Зеленин думал, что за бессмысленный шик расплачиваться, в конечном результате, придется клиентам. И банальная рубленая десятикопеечная котлета здесь вполне может стоить три целковых. Если не больше. Интересно, много ли семей в Екатеринославе могут позволить себе такие обеды?

От этой мысли аппетит у господина Зеленина куда-то улетучился, и сразу вспомнилась запеченная на углях осетрина. Которой было хоть обожрись… причем, бесплатно.

Зато князь чувствовал себя как дома. Золотая молодежь, однако… с незыблемой уверенностью, что родительских капиталов на их век хватит. А, может, все совсем не так? И цены в «Корчме» весьма умеренные, а кошмарят Родиона остаточные явления, так сказать – синдром прошлого?

Придержав стул даме, Александр занял свое место за столом и первым делом сдвинул на край подсвечник.

– Прикажете убрать? – нарисовался официант.

– Да, голубчик, сделай милость. И меню не надо, мы знаем что хотим. Саннэ, Родион… Вы позволите.

– Извольте, князь. Только чтоб не долго. Я, кажется, готов согласиться на три корочки хлеба.

Официант приготовил блокнот и выжидающе замер.

– Значит так, господам по две порции эскалопа с жаренной картошкой и грибами. А саннэ, я рекомендовал бы салтимбоку из телятины. Это еще одно блюдо, которое удается Виктору Петровичу лучше прочих… – князь секундочку помолчал. – А знаете что, любезный, я думаю, мы с Родионом Евлампиевичем тоже осилим по порции салтимбоки. Ну, и водочки графинчик. Выбор вина доверим сомелье. Пусть только примет во внимание, что дама – виларка.

– Сей секунд, ваше сиятельство. Один совет, если позволите?

– Почему нет?… Говори.

– Пока шеф будет колдовать над мясом, не прикажете ли подать оливье? Нынче отменный. С мясом куропаток вместо рябчиков… Во рту тает…

– Неси, – кивнул Александр. – Думаю, осилим и его.

А когда официант умчался на кухню, повернулся к виларке.

– Саннэ, не желаете руки с дороги помыть? Езда в кабриолете имеет свои плюсы, но и пыльна изрядно. Как считаете?

– Да, князь… – согласилась виларка, поднимаясь из-за стола. – Я как раз хотела об этом сказать.

– Тогда позвольте вас проводить… Родион Евлампиевич?

– Пожалуй, вы правы… Чем глотать слюни, лучше привести себя в порядок… – Но не удержался от насмешки. – Я вот только пребываю в растерянности… Вы уверенны, что нас туда без фраков пустят?

Не заладилось что-то с планированием на небесах. Или князю с Родионом там другая стезя была уготована, а они все время окольными тропами блуждали.

Деликатно оставив саннэ, не доходя десятка шагов до задрапированной двери в дамскую комнату, они двинулись в направлении такой же заветной цели, только для кавалеров. Но войти не успели…

Буквально перед самим носом дверь в уборную распахнулась и оттуда выскочил взъерошенный молодой парень. По инерции он налетел на князя, едва не сбив его с ног. Извинился и, явно пребывая в смятении чувств, шарахнулся в сторону Родиона. Но, тот успел среагировать и убраться с пути. Парень извинился еще раз, хоть и обошлось без вторичного столкновения и быстрым шагом отправился прочь. Но, судя по всему не в зал, а на выход.

– Невежда… – беззлобно обозначил свое отношение к произошедшему князь и наступил на выделенную цветом плитку. Зашипела пневматика, открывающая двери. – Пороть некому.

А вот Родиону эта мизансцена вдруг напомнила классический момент из «Место встречи изменить нельзя». Знаменитого Ручечника, и конечно же незабываемого Костю Сапрыкина по прозвищу «Кирпич».