— Думаю, это стоит показать оракулам, — сказал приор, — Я чувствую силу в этих предметах, но не могу понять.

— Великий мастер, давайте начнём обряд, — вдруг сказал мастер Женя, не сводя с меня взгляда.

Невооружённым взглядом было видно, как ему не терпелось.

— Дерзкий ноль, — приор чуть не засмеялся, — Если бы ты не спас мне жизнь тогда, я бы никогда не послушал тебя, и не двинул войска.

Мастер Женя чуть усмехнулся, с любопытством перебирая предметы на подносе. Он взял куклу, и стал с интересом рассматривать. Чуть приподнял, обращаясь ко мне:

— Это её?

Я промолчал. Руки уже свободны, и надо что-то думать с ногами. По-хорошему бы перехватить верёвки клинком, но до кинжалов поди дотянись.

— Молчишь?

— Евгений Павлович, — с лёгкой издёвкой сказал я, — А не пойти бы тебе на хрен?

Мастер Женя покачал головой, цыкнув, а приор за ширмой громко рассмеялся. Потом закашлялся, занавеска затряслась мелкой дрожью.

Тяжёлое дыхание Гильберта хорошо было слышно из-за занавеса, ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он смог заговорить:

— Тебе недолго осталось радоваться, сильная воля, — и звякнули два колокольчика.

Через тот выход, откуда появился перед этим мастер Женя, два первушника втащили ребёнка. Грезэ была без сознания, её голова бессильно моталась.

Я напрягся.

— Не бойся, — мастер Женя заметил мой взгляд, — Просто исследовал яды. Твоя девчонка очень выносливая, будто Небом отмечена…

— Ты сдохнешь сейчас, Евгений Павлович, — едва сдерживаясь, произнёс я.

«Марк, рано!» — прошептала Хали.

Было очень трудно контролировать себя, стихии так и просились наружу. Ударить, разорвать, сжечь…

— Как силён, — с восхищением произнёс приор, — Даже сквозь магию рвётся его сила!

Снаружи снова послышался рог, а потом совсем рядом, за тканевой стеной, кто-то стал ругаться. Чувство опасности холодом окатило мою злость, и я понял: мне теперь надо не только убить этих двоих.

Мне как-то надо вообще отсюда выбраться. Не из шатра, а из лагеря.

Снаружи раздался крик:

— Поднёбная мразь, да как ты смее… — и натянутая стена поддалась под чьим-то телом, кто-то сполз вниз, и следом послышался град, словно капли ударили веером.

Через пару секунд ткань в месте волнения стала багроветь.

— Чёртовы бездари, — щёлкнули пальцы приора, и по краям шатра зажглись ещё фонари, — Давай быстрее, ноль.

Я зажмурился от света. И радостно выдохнул — справа, всего в трёх шагах от меня, меж двух лёгких ларей, стоял меч Хродрика. Просто стоял, прислонённый к сложенному зонту, как одна из безделушек.

Приор явно оценил подарок от своего командора Друхта.

— Вообще, для продления жизни нужны нули, — улыбаясь, сказал мастер Женя, — Но ради тебя, Марк, мы хотим попробовать…

В этот момент сквозь ткань пролетела стрела и попала в одного из первушников, держащих ребёнка. Тот с хрипом завалился, второй не удержал Грезэ, и девочка упала на пол.

Дальше я уже не слушал, время снова потекло медленно, воздух стал тягучим, как вода. Кувырок вправо, в руку ложится рукоять.

В меня вливается опыт Хали, я словно владею мечом тысячу лет. Резануть верёвки на ногах, прыгнуть вперёд, одновременно ударить силой меры в мозг мастеру Жене.

Бедный ноль пытался успеть бросить поднос, одна его рука потянулась к другой. Но мой клинок по широкой дуге сносит ему и руки, и удивлённую голову.

В его глазах какая-то детская обида, следом за головой под потолок улетает и мешочек, висящий на груди у мастера Жени.

Но главный враг не спит, и у меня темнеет в глазах: приор снова ударил своей магией. Хали на миг перехватывает управление телом, и я, пошатываясь, делаю шаг к ширме.

Новый удар, сыпятся искры из глаз. Даже Хали вскрикивает.

Но тут голова мастера Жени вместе с его мешочком падает за занавес… и становится сразу легче. Только истошный крик приора бьёт в уши, висит сиреной под пологом шатра.

Одним пинком я откидываю ширму. На миг замираю…

На троне сидит странное существо. Голова, шея, правое плечо у него целые. А вся остальная часть тела почернела, обуглилась, и словно вросла в трон.

Выглядело это так, будто приор обгорел в костре вместе с троном.

— Ты… — полные ужаса глаза Гильберта уставились на меня, — Ты!

Голова мастера Жени вместе с мешочком покоились на его обугленных коленях. Ему бы спихнуть, но приор только и может, что таращить на меня злые глаза. Целая ослабевшая рука безвольно висит, добралась только до коленки, ковыряет обгоревшую плоть.

Мне не надо было даже гадать, что в том мешочке. Наверняка мощи Просветлённого нуля из Проклятых Гор. Мастер Женя говорил, что разгадал секрет храма.

Раскопать тело и оторвать пару пальцев… Тоже мне, секрет.

— Я, — холодно произнесли мои губы, и я взмахнул клинком.

Голова приора завалилась, и упала вниз вместе с верхней частью спинки трона. Они что-то там задели, и мне под ноги выскочило яйцо.

И оттуда такой слабый зов… Принцесса была ещё жива, но очень слаба.

Да, ну твою-то нулячью мать! Как я всех утащу?!

Шатёр снова проткнули стрелы, мне едва удалось перехватить одну из них возле Грезэ.

Девочка была ещё без сознания, и так даже лучше. Мне меньше проблем.

Не глядя я схватил какое-то роскошное покрывало, поскидывал туда все свои предметы и яйцо с принцессой. Обвязал покрывало поперёк груди, чтобы освободить руки.

Потом подхватил Грезэ под мышку, и, приготовив меч для защиты, откинул полог шатра…

Звери падали.

Ревели глотки, сверкали клинки. Те обессиленные рабы, которые отдыхали перед шатром, теперь бились с нападающими голыми руками.

И падали…

Воины в жёлтых доспехах, костяк армии Гильберта, обезумели. Я смотрел на мельтешащую толпу впереди и видел там уже не метки, а пульсирующие багровые кляксы. Они расплылись, распухли, будто сквозь тела зверей в этот мир пытались прорваться демоны.

Словно охрипшие от безумства зомби, звери с «проснувшимися» метками рубили вокруг «неотмеченных», и те остервенело защищали свою жизнь. Сражались со своими соратниками, с которыми ещё десять минут назад перекидывались в «семиступку».

Возле шатра чистых воинов было много, тут же сражались и рыцари-люди. Как и следовало ожидать, Гильберт тоже предпочитал окружать себя «чистыми» воинами.

Едва я оказался на улице, держа под левой мышкой девчонку, а под правой яйцо с принцессой, как взоры нескольких обезумевших скрестились на мне.