– Сам понимаешь: Союза – нет, ЦК – нет. Какая в дальнейшем может быть секретность в гибели партийного бонз?!

Через сутки Илья изучал дело о гибели отца и зло пыхтел:

«Так. Ага, вот! В кабине машиниста электропоезда, протаранившего на неохраняемом переезде Волгу Первого Секретаря Горкома… находился машинист Штольц Виктор Николаевич… в состоянии лёгкого алкогольного опьянения. Что и требовалось доказать! Вот сволочь!!!»

В голове Пастухова даже не возникло мысли о том, что виновником аварии на переезде, скорее всего, был водитель Волги, а совсем не машинист. Сфабрикованное, в угоду партийным тузам, дело против Виктора Штольца не могло быть объективным отражением произошедшего. Если бы машинист действительно был пьян, то формулировка «лёгкого алкогольного опьянения» не возникла бы.

Илья встал, подошёл к телефону и набрал номер своего бывшего сослуживца.

– Гриш, привет. Это я, да. Послушай, не в службу, а в дружбу, раздобудь мне, пожалуйста, все имеющиеся данные на этого Штольца, ну и на всех его родственников. Я думаю, что его самого уже нет в живых. Зона – она здоровья не добавляет. Хочу с его детьми встретиться, посидеть за рюмкой мира.

Листая переданные ему сведения о детях Виктора Николаевича, Пастухов остановился на данных о его сыне Александре.

«Ага! Генеральный директор и учредитель нефтяной компании. Богатенький Буратино, значит! Вот ты-то мне за всё и заплатишь, сынок! И за мамкины горючие слёзы, и за мои».

Недолго думая, на следующий день Илья Пастухов отправился в отдел кадров нефтяной компании, руководимой Штольцем младшим, наниматься на работу в службу безопасности. Написав заявление и ожидая собеседования, он подошёл к окну. К подъезду подъехал черный Мерседес. Из него вышли четверо. Одного он сразу же признал.

«Снопов, ты-то тут какими судьбами?.. Гляжу – вы с господином Генеральным директором – друзья-товарищи! Надо же!»

Встретив «случайно» вечером того же дня своего старого приятеля у дверей театра «Фаэтон», Илья, в дружеской беседе, намекнул тому, что сидит без работы и хотел бы устроиться в службу безопасности «Ойлэнерго».

«Странный народ эти полунищие, – раздумывал Мальчиш-Крутыш, прогоняя у себя в голове разговор с Константином, – им только намекни о былой совместной деятельности, и они уже готовы в лепёшку разбиться, только бы помочь! Вот хотя бы Снопов, – гол как сокол! И это несмотря на то, что по его же словам – он вечно на побегушках у своего шефа – владельца бизнеса. Да я бы уже сто раз всё так развернул, что – и без меня – никак, и условия оплаты – мои! Ну и кто из нас двоих светлая голова, а Снопов?.. Интересно, кинулся бы ты мне помогать, если бы знал, кто тебя спровадил в обезьянник, когда ты вышел из театра в день нашего знакомства? А ведь мог бы догадаться, если бы имел трезвое мышление, инженер-психолог фигов. И потом, психолух, надо держать ухо востро при встрече со старыми знакомыми, пока не раскусишь истинную цель их визита! Щенячий восторг тут неуместен. С годами люди всегда меняются в худшую сторону. Это аксиома, Снопов! Один ты у меня такой совковский дурик остался».

– Я договорился. Тебя ждут на собеседование завтра. Приходи при параде и с трудовой книжкой. Шеф не против твоей кандидатуры на должность заместителя начальника службы безопасности.

Голос Кости был полон радости, словно это не Пастухова, а его самого берут на работу.

«Чему ты так радуешься, нищий убогий идиот?!» – усмехнулся про себя Пастухов, слушая Снопова.

«Ну вот, сынок убийцы, – вот она, судьба-злодейка! Сошлись, сошлись наши пути-дорожки! Ничего! Очень быстро я сживу со свету твоего нынешнего покровителя в органах и встану сам на его место. И вот тогда… Тогда я разыграю такой гамбит, что ты мне за всё заплатишь сполна, сволочь!»

Анна и Константин вернулись в рыцарский зал колледжа, шагая под ручку, как ни в чём не бывало. Галантно проводив Поспишилову до её места за столом, Снопов сел на своё. Ирина растерянно поглядывала то на Снопова, то на Анну Сергеевну.

– Что-то случилось, Ириш? – поинтересовался Константин, заметив озадаченный вид жены.

– Да, как тебе сказать? Только ты не смейся, ладно?

– Ладно. Говори, что произошло.

– Понимаешь, вышли вы, значит, с Поспишиловой во двор, а я смотрю, – за вами Илья Пастухов увязался. Тихо так, скользнул следом. Я думаю, – пойду, окликну, привлеку ваше внимание, чтобы вы его заметили…

– Ну, и? Что дальше-то было?

– Что было, что было?! Да ерунда какая-то! Выхожу я за вами во двор. Слышу – вы уже с Ильёй о чём-то разговариваете. Ну, думаю, хорошо, значит, заметили призрака. Ты же знаешь, он вечно как тень передвигется… Только хотела вернуться, – девочка эта, училка, вылетела, чуть меня в проходе не снесла. Всё кричала в вашу сторону: «Стойте, Илья! Подождите! Вы не знаете, с кем имеете дело!»

Ну, пошла я за ней. Выхожу во двор. – Упс! Картина Репина «Приплыли!»: ни мужа, ни Поспишиловой, ни Ильи. И даже этой малохольной – и её тоже нет! Как говорится: «Мёртвые с косами стоять… И тишина!»

Постояла я как дура, да и назад в зал подалась.

Прошла метров десять, – мимо меня опять эта ненормальная просвистела. Смотрю, а девка-то вся в слезах, трясётся. Ну, думаю, может, случилось чего? Опять пошла к выходу во двор. И тут, прямо из воздуха по центру двора возникаешь ты, а следом – Анна Сергеевна. Я, как стояла, так на пятую точку и присела. Хорошо стул рядом был!

– По-моему, это белая горячка, родная, – рассмеялся Снопов. Мало сна, много спиртного, плюс перелёт, – вот тебе и результат. Расслабься, Иришка!

– А ты не знаешь, куда запропал Илья, – Ирина задумчиво посмотрела на мужа.

– Вон, у Поспишила спроси! Он его гость, а не мой.

– Да, конечно!

Ирина взяла Константина за руку и посмотрела ему в глаза:

– Скажи, ты меня любишь?! Ну, хоть вот столечко, самую малость?

– Ириш, я люблю только тебя. Ты моя единственная и неповторимая. И, поверь, – это далеко не малость, а самая настоящая любовь, моё солнышко.

«Интересно, куда Колчак утащил тело нашего всеведающего пастуха? Как он там любил повторять? – «Важно не делать открытия, а пасти изобретателей!» Его конец – другим наука!»

Снопов посмотрел в сторону педсовета Поспишила. Подмигнув заплаканной ведьмочке, он поймал на себе её взгляд и, хищно улыбнувшись, запустил зубы в большой говяжий стейк с кровью.

Учительница закрыла лицо трясущимися руками, и отвернулась.

«Это тебе, дрянь, урок на будущее, что бы знала, что станет с тобой, если не прекратишь омороку наводить!»

– усмехнулся про себя Константин.

Получасовые поиски Ильи Пастухова не увенчались успехом. Его телефон покоился на столе, рядом с паном Вацлавом.