— Нет, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил Женька, но, увидев, как Костя заерзал на стуле, моментально смягчился и добавил: — Слушай, ну мы не в школе, ты чего это отпрашиваешься? Да что с тобой, ты аж побледнел? Несварение? Туалет найдешь?

— Я не… Извини. Я сейчас.

Костя вышел из квартиры на лестничную площадку. Все с ним было в порядке, просто хотелось побыть в одиночестве. Или нет, просто стало невыносимо смотреть Женьке в глаза, да е-мое, вот перед кем, перед Женькой, что ли, выпендриваться, уж кто-кто, но Женька-то знает, какой Костя на самом деле мудак. Но вот беда: даже Женька, прямолинейный, простодушный Женька, неглупый на самом деле чувак, всей правды-то не знает. И от этого слегка похолодело в районе сердца. Души вроде нет, но это ни фига не помогает. Или это отходняк, изъятие-то было тем еще бэд-трипом.

Костя минут десять стоял на лестничной площадке возле подоконника, стоял в компании огромного фикуса и не сразу заметил, как к нему подошла одна из девчонок, восхитительная Марта в фирменном синем блейзере, не так агрессивно накрашенная, как в прошлый раз, но все равно ослепительная. Почему-то вся реальность вокруг Марты уходила в размытие и воспринималась как фон.

— Кость, тебя все потеряли. Ты чего тут стоишь?

— Неловко в этом признаваться, но мне стыдно перед Женькой.

Марта нахмурилась. Ей определенно шло быть серьезной.

— Насколько я понимаю, у вас какая-то нерешенная проблема тянется из прошлого?

— Дело не в ней. За это я уже извинился. Ох, Марта, ты умеешь хранить секреты?

— Только благодаря этому я жива, — ответила Марта и смущенно улыбнулась.

Ого, а у этой смазливой девчонки, вероятно, есть какая-то очень интересная предыстория. Напоить бы ее как-нибудь да расспросить, но Костя тут же отмахнулся от этой идеи. Он начал уже уставать от чужих тайн, тут бы со своими разобраться.

— Женька думает, что я продал душу из-за моей Дианы.

— Супруги?

— Ага, и вообще-то он прав. Но не совсем. Поклянись, что даже ему не скажешь, а то мне как-то совсем стыдно. Я… не очень хорошо себя вел по отношению к Диане. Ну то есть… мы вроде как нашли для нее психиатра, да, психиатра, она у меня немного нездорова, там давняя история, еще в детстве все началось, у нее же отец был бандит, да как, по сути, и у меня… в общем, поломанная она у меня, не дай бог никому, ну так вот, а я как бы этим воспользовался, ну то есть нашли мы психиатра, но он не очень, ну… и мне не хотелось, чтобы об этом узнали…

Костя бы и не перестал, если бы понятливая Марта не остановила его, произнеся вполне четкое «тсс!» и приложив тонкий пальчик к ярко накрашенным губам.

— Пойдем уже в квартиру. Женька нас заждался. А по поводу секретов — поверь, у нашего дорогого Евгения Николаевича секретов уж побольше будет.

Вернулись на кухню. На кухне хозяйничала Юленька. Юленька выглядела куда лучше, чем в прошлый раз, — всего-то распустила волосы, и оказалось, что у нее просто роскошные, блестящие, точно из рекламы шампуня, локоны. Она занялась посудой, а Марта пододвинула ногой пустую табуретку и грациозно уселась.

— Девчонки, — обратился к ним Женька, — мне пора подумать над вашим имиджем. Мне кажется, на вас слишком много одежды.

Юленька даже кран выключила, чтобы ее лучше было слышно:

— Если ты решишь проблемы с отоплением, я тут голая ходить буду. А пока не могу — холодно.

— Блин, — озадаченно произнес Женька, сидевший за столом напротив Кости, и свел бровки домиком. — Задолбала управляющая компания. Там говорят, что квартира слишком большая, поэтому стандартных батарей не хватает.

— Батарей? — делано удивился Костя. — Я думал, эту квартиру котлы из преисподней отапливают.

— Ха-ха.

Юленька наконец-то закончила мыть посуду и повернулась к обществу лицом. Фирменный блейзер, юбочка, элегантные туфельки на низком ходу — ей бы покорять лучшие дома Парижа, а не вот это вот все.

— Кость, скажи честно: тебе тут нравится? — спросил Женька.

— Шутишь? — Костя вместе со стулом отъехал подальше от стола и уселся, поджав под себя ноги. — У тебя не жизнь, а сказка!

— Ну, — Женька нерешительно почесал нос. — А ты живешь с королевой красоты, которая вспомнила новые позы. Разве это не прекрасно? — он повернулся к девушкам и обратился уже к ним: — У него жена — прям супермодель. Серьезно, там такая внешность и фигура, что закачаетесь. Ноги от ушей.

Костя в этот момент с горечью вспомнил, что Диане ломали ноги и вытягивали аппаратом Илизарова, но вслух этого не сказал.

— Ее даже называли уральской Кейт Мосс, — сдержанно произнес Костя, — но это было давно.

Девчонки, и Марта, и Юленька, в один голос одобрительно вздохнули, точно в сцене из ситкома, такое синхронное «а-ах» — очевидно, Костя, женатый на королеве красоты, в их восприятии приобрел определенный романтический ореол.

— Жень, а где у тебя можно курить? — встрепенулся Костя. Ему неожиданно приспичило задать вопрос, один очень важный вопрос, буквально вопрос жизни и смерти, а при девчонках он это спросить стеснялся. — А то…

— Ну пошли на балкон, — занервничал солидный Женька, и в голубых глазах его, искаженных толстыми стеклами очков, отразилось беспокойство. — Пошли.

И он как-то неловко поднялся со своего места, а разгоряченный Костя, все еще в плену своих мыслей, охотно последовал за ним. Вышли на балкон. Внизу раскинулся вечерний, с дрожащими огнями фонарей, Воскресенск-33. Женькины окна выходили на оживленную широкую Карла Маркса, на противоположной стороне — площадь перед зданием городской администрации. Та самая площадь с ущербным фонтаном, который никто не пытался починить. Закурили молча. Костя все не решался заговорить.

— Жень… — наконец-то Костя решился, правда, перед этим он выкурил полсигареты.

— А? — Женька поправил съехавший набок капюшон.

— Каково это — умирать? Это больно или страшно? Или…

По злой иронии судьбы именно в этот момент по Карла Маркса проехала скорая, пронзительно заревели сирены.

— В первый раз было больнее, кстати, — ответил Женька.

— В первый раз? — Костя насторожился. — Я что, два раза тебя убивал? Я чего-то не знаю?

— Да блин! — рассердился Женька и махнул рукой, в которой тлела сигарета. — Боже, ну кто вбил тебе в башку, что ты, Костя Григорьев, — непризнанный пуп земли? Представляешь, не все в мире происходит по твоей прихоти и не все события во Вселенной свершаются только потому, что ты так решил. В первый раз меня никто не убивал, в первый раз я трагически погиб.

— Расскажи!

Женька достал откуда-то банку из-под «Нескафе» и расплющил об нее окурок,