— Он сказал, что не рискнет вмешиваться в чужую работу, которую не до конца понимает, — пояснил Котовский.

— Старые мастера осторожны. Они знают, к чему может привести неосмотрительность и излишняя смелость мага, — заметил Шефнер. — Обратившись к столь молодым и неопытным артефакторам, вы рискуете не только собой, но и ими.

Роанец кинул на меня сомневающийся и тревожный взгляд.

— Мне не хотелось бы рисковать фрейлейн Софией!

— Поверьте, я уже давно выросла из студенческих ошибок, — снисходительно ему ответила.

— Свидетельством чему, полагаю, является ваша прическа, София.

Я бросила на Шефнера-старшего уничижительный взгляд, но тот подмигнул, заставив меня покраснеть.

Петер внезапно поднялся и вышел. Вернулся через минуту с тетрадью в руках.

— Вот, вспомнил. Я вчера перерисовал кое-какие узоры со спины пана Котовского и попытался расшифровать некоторые плетения. В основном какая-то чушь получилась. Может, ты увидишь смысл?

Я углубилась в записи, сделанные торопливым и малоразборчивым почерком, кое-где дополненные рисунками. Там, где Петеру было совсем непонятно, он оставлял на полях знак вопроса. Я ткнула в один из них:

— Вот тут. Это не знаки Рейгара, а «щит богов». Старая северная школа, мне рассказывал про нее дед. Поэтому и итоговая формула у тебя получилась неправильная. Так что это не чары для улучшения надоев у скота, а оберег против порчи древесины… О, это тоже весьма странно.

— Порча древесины? — растерянно переспросил Котовский. — Надои у скота?

— Видите, вы попали в надежные руки, — доверительно сказал ему Шефнер. — София, вы можете взять эту драгоценную тетрадь с собой и изучить ее дома.

— Да, нужно во всем разобраться, прежде чем приступить к работе непосредственно с объектом, — кивнула я, не поднимая взгляда от записей.

Роанец грустно вздохнул.

— Не обижайтесь на Софию, пан Котовский, — снисходительно посоветовал менталист. — Поверьте, быть объектом для исследований гораздо лучше, чем болванкой для экспериментов. Это показывает вашу ценность в глазах артефакторов. Пойдемте, София, я подвезу вас до дома. А то еще врежетесь по дороге в какой-нибудь столб.

Я была столь увлечена, что даже не стала спорить с Шефнером, позволив себя увести. У дома нас уже ждал автомобиль главы СБ, и в этот раз Мартин был не за рулем, а сел рядом со мной на заднее сиденье и назвал водителю мой адрес. Затем нажал куда-то, и пассажирский салон отделился от кабины перегородкой. Я и не знала, что здесь такое есть!

— И зачем вы это сделали? — с подозрением спросила.

— Мне просто хочется побыть с вами немного вдвоем. Разве это такое преступление?

У Шефнера в голосе опять появились подозрительные интонации. В последний раз я слышала их на нашем свидании. Поэтому я отодвинулась к противоположной дверце автомобиля и, прижимая тетрадку к груди, подарила магу хмурый взгляд. Смотреть ему в глаза было ошибкой. Потому что желание, плещущееся на дне темно-карих глаз, заставило меня почувствовать себя уязвимой. Перед ним самим и его чувствами я оказалась гораздо беспомощнее, чем перед его магией. В этот момент я уже проиграла. Поэтому когда Мартин потянулся ко мне, не пыталась его остановить, а сама подставила губы и лицо под его поцелуи. И ответила ему, сначала робко, а затем с таким пылом, как будто могла жить, только пока у нас было одно дыхание на двоих.

Следовало ли мне остановить Шефнера? Возможно. Но последнее, что мне хотелось сейчас, — это отталкивать его. Я будто не могла утолить жажду и пила его поцелуи, жадно и нетерпеливо. Вкус его губ и жар прикосновений заставили меня забыть о том, где я нахожусь. Будто весь мир был им — изменчивым, властным и нетерпеливым мужчиной.

Маг распахнул мое тонкое осеннее пальто, пальцами прочертил линию от подбородка до основания шеи, вызвав непроизвольную дрожь. Коснулся ворота платья, но не остановился. Пуговицы одна за другой выскользнули из петель, и он припал губами к ямочке между ключицами. Собственный стон я услышала будто издалека. Он и привел меня в чувство.

Как раз вовремя, потому что одна из ладоней Шефнера, и так лежащая на моей коленке, скользнула еще выше, и я поняла, что юбка бесстыдно задрана до самых бедер. Но что хуже всего, я сама как-то умудрилась забраться ему под рубашку и теперь пальцами касалась напряженных мышц мужского живота. Это остудило меня лучше, чем если бы на меня вылили ведро холодной воды.

Все было совсем не как в прошлый раз. Первый наш поцелуй был наполнен нежностью и предвкушением, сейчас же это была голая страсть, сметающая все преграды и сжигающая изнутри.

— Что вы со мной сделали? — хриплым и низким голосом спросила я. — Как вы меня одурманили?

На мне был браслет, подаренный когда-то Джисом, и медальон на груди. Мой лучший на сегодняшний день ментальный артефакт. Но они оставались холодными. Шефнер не смог бы обойти защиту так, чтобы я бы не заметила. Даже он бы не смог.

Взгляд Шефнера еще был затуманен желанием, но стоит отдать ему должное — он нашел силы отстраниться. И даже поправил мою юбку. Пуговицы на блузке я застегнула уже сама.

— Ответьте мне, — устало попросила я, в один момент лишившись всех сил.

— Это не было моим заклинанием, поэтому ваш артефакт… точнее, артефакты не сработали. Никакой магии. Между людьми такое случается, София. Здесь нет ничего постыдного.

Он говорил спокойно и, наверное, пытался быть тактичным, но от этого мне не становилось лучше. Краем глаза я заметила лежащую на полу автомобиля тетрадку, испачканную и смятую. Сейчас я чувствовала себя так же.

Подняв тетрадь, я отряхнула ее, избегая смотреть на менталиста. Интересно, мог ли водитель услышать меня?

— Пожалуй, это была плохая идея — остаться с вами наедине, — признался Шефнер, потирая лоб. — Но знаете, у меня такое чувство, будто я что-то упустил. Нечто странное все же было…

В этот момент автомобиль остановился, и я дернула ручку дверцы, надеясь сбежать. Та не поддалась.

— Подождите, — остановил меня Шефнер. — Не думаю, что вам сейчас стоит вот так идти домой. Успокойтесь, расслабьтесь.

— Мне дурно. Выпустите меня, — глухо сказала я, прикрывая рот ладонью.

Я успела зайти во двор, а затем меня вывернуло у одной из клумб, посаженных вместо выкорчеванного Джисом дерева.

— Вот это уже точно ненормально!

Шефнер, как оказалось, последовал за мной.

— Что, до этого никого от вас не тошнило? Все бывает в первый раз, — сдавленно ответила, желая то ли умереть, то ли прибить мага, ставшего свидетелем моего унижения. — Идите уже.

«Видеть вас не могу».

— Я зайду вечером, — пообещал Шефнер, с тревогой посмотрев на меня.

— Это не слишком уместно.

— Мне нужно убедиться, что с вами будет все в порядке.