Самолет через час. Вещи собраны. А в конце могу сказать то, что ты уже слышал однажды, но воспринял, конечно, по-своему.

Больно? Можешь не отвечать. Теперь ты знаешь, что чувствую я. Как живу изо дня в день.

Каково осознавать, что тебя используют? Когда ты чувствуешь, что загнан в ловушку, из которой нет выхода? Ты готов пойти на любые жертвы, совершать страшные поступки, делать все возможное и невозможное, чтобы разорвать порочный круг и защитить то, что тебе дорого? Совесть, страх. Личные принципы, чувства, любовь, боль — все перестает иметь значение, кроме конечной цели.

Я свой выбор сделала, Джером. Ураганом по тебе прошлась, но ты выстоял и остался жив, а это главное. Ну, а раз письмо читаешь, Моро мое условие выполнил.

Прощения не прошу, не оправдываюсь. Отпусти меня, если можешь, и себя прости. Если бы у меня была вторая жизнь, я прожила бы ее совсем иначе, но мне досталась только эта. А ты береги живых, Джером, и может быть, однажды ты найдешь в себе силы перестать меня ненавидеть так сильно, как сейчас.

Я люблю тебя, но есть тот, кого люблю больше… и он всегда со мной, в моем сердце, в душе и мыслях. Я к нему уйду, как только все закончится. Ему нельзя одному, вдруг там холодно.»

Глава 14

«Людям, которых любишь, говорить «нет» нельзя — во всяком случае, часто. В этом весь секрет.

Марио Пьюзо «Крестный отец».

Год спустя. Чикаго

Джером

— Ты выдернул меня прямо с совещания. Надеюсь, что причина более чем уважительная, — раздраженно говорю я, проходя в кабинет и захлопывая за собой дверь. Бернс невозмутимо приподнимается мне навстречу, указывая рукой на кресло напротив себя.

— Добрый день, Джером. Присаживайся. Рад, что ты нашел для меня время, — произносит сдержанным вежливым тоном. Не скрывая своего негодования, я с грохотом отодвигаю стул и сажусь. Меня передергивает, когда из спальни начинают доноситься характерные звуки фильмов для взрослых. Как же мне осточертел этот цирк.

— Словно у меня был выбор, — холодно отзываюсь я, откидываясь на спинку кресла. Мария снова пыталась устроить шоу в коридоре для случайно проходящих мимо свидетелей. Еще минута, и она бы разделась прямо там. — Ты не хочешь придумать другое прикрытие для наших контактов?

— А чем тебя не устраивает Гонсалез? — Бернс удивленно приподнимает брови. — По-моему, она весьма достоверна.

— Даже слишком. Но ты, кажется, забыл, что я женат. Пока еще женат, — уточняю я, скрипнув зубами от едва сдерживаемого гнева. Достаю телефон и демонстрирую агенту Бернсу ленту новостей, в которой в очередной раз обсуждается мой бурный длительный роман с неотразимой испанской моделью. — Думаешь, моей жене приятно это читать?

Бернс равнодушно пожимает плечами, глядя на меня чуть ли не с удивлением.

— Я думаю, что она понимала, за кого выходит замуж, Джером. Не строй проблему на пустом месте. Мужчины твоего положения имеют таких, как мисс Гонсалез, десятками, не беспокоясь, что по этому поводу скажет жена. Насколько я помню, ваш брак был заключён не под влиянием чувств.

— Это вообще тебя никак не касается, — отрезаю ледяным тоном отрезаю. — Я просто выдвигаю требование, Бернс. Придумай другое прикрытие. Здесь я больше не появлюсь. Наше сотрудничество, насколько я помню, предусматривает двусторонние усилия.

— Став отцом, превратился в примерного семьянина? — усмехнувшись, недоверчиво спрашивает Бернс. — Надолго хватит? Мария Гонсалез идеально вписывается в легенду, и вы, между прочим, отлично смотритесь в кадре.

— Эбигейл придерживается другого мнения, и я тоже.

— Ты упрямый, — выдыхает Бернс, складывая руки на столе. — Я подумаю, что можно сделать. Хочешь, заменим девушку на парня, — он откровенно насмехается. — В таком случае твоя жена будет меньше волноваться?

— В таком случае наши договоренности потеряют актуальность, — категорично отзываюсь я.

— Ты не забыл, что я могу тебя засадить за решётку на парочку пожизненных сроков? — как бы между прочим напоминает Дэвид.

— Угрозы не лучший фундамент для совместной работы.

— Я просто хочу, чтобы ты помнил, кто тут устанавливает условия. Я готов идти на уступки, но и ты должен проявлять уважение, а не врываться сюда, как разъярённый неандерталец. Мы цивилизованнее люди, и все вопросы должны решать именно так.

— Отлично, — напряжённо киваю я. — Я тебя понял. Переходим к делу. Что за срочность?

— Генри Лайтвуд умер вчера при загадочных обстоятельствах, — с важным видом сообщает Дэвид. — В прессу информация поступит сегодня. Официально — сердечный приступ, но есть и другая версия. Его отравили неизвестным веществом, следов которого в крови не осталось. В числе подозреваемых Дино Орсини, назначенный его приемником.

— Лайтвуд сделал приемником любовника? — нахмурившись, с недоумением спрашиваю я.

— Да, прямых наследников не осталось, а его нездоровая любовь к Орсини давно не секрет для узкого круга приближенных, — сухо отвечает Бернс. — Триада сейчас переживает не лучшие времена. Сначала рухнул «Доминник Групп», одна из крупнейших компаний конгломерата, потом застрелили одного из директоров Триады, теперь пришел черед Лайтвуда. ФБР заинтересовано в том, чтобы связи Триады и Медеи не оборвались из-за случившегося. Нам необходимо это сотрудничество, Джером. Понимаешь, к чему я веду?

— Не совсем, — качаю головой.

— Дино Орсини займет место Лайтвуда в Правлении, и все сделки между Триадой и Медеей будут проводиться через него.

— И?

— Мне известно, что у вас имеются некоторые претензии друг к другу, — Бернс бросает на меня внимательный взгляд.

— Ты заблуждаешься, — резко опровергаю его подозрения. — Мне плевать на этого зарвавшегося продажного ублюдка.

— Я хочу, чтобы личная неприязнь не мешала плодотворной работе. Триада даже в нестабильном положении имеет огромное влияние на преступную деятельность в Калифорнии и Нью-Йорке. С Лайтвудом тебе удавалось успешно вести совместные проекты. И результат ощутимый, Джером. На сегодняшний день перекрыты многочисленные пути перевозки наркотиков и оружия, ликвидированы владельцы наркопритонов. Мы делаем хорошее дело, Джером. Заметь, что подозрение партнёров ни разу не упало на тебя. Мы выполняем свои гарантии и обязательства и надеемся, что ты и в дальнейшем нас не подведешь.

— Я понял, вы ангелы