— Твой сарказм неуместен. — Бернс смотрит на меня с неодобрением и растущим напряжением. — Я хочу убедиться, что договорённости с Триадой останутся в силе с приходом к власти Орсини, — настойчиво повторяет он.

— Я не мешаю личное и бизнес, Бернс, — с раздражением констатирую я. — Твои опасения беспочвенны. Мне абсолютно безразлично с кем вести дела.

— Это тоже не совсем верный подход. Партнёры должны доверять друг другу. Отсутствие уважительных отношений, как правило, отражается на деловой сфере. ФБР в данный момент весьма заинтересовано в том, каким веществом был убит Генри Лайтвуд, и если Орсини как-то причастен к этому, то твоя помощь нам не помешает, учитывая некоторые обстоятельства.

— Что за обстоятельства?

— Триада занимается многопрофильными направлениями развития бизнеса. Это тебе известно. Но не так давно появились тревожные данные, что в пригороде Сан-Диего около двух лет назад под негласным покровительством Лайтвуда был открыт подпольный цех, в котором ведутся разработки экспериментальных препаратов.

— Думаешь, там испытывают вещество, которым был отравлен Лайтвуд? — выдвигаю первое пришедшее на ум предположение. Бернс отрицательно качает головой, сохраняя мрачное выражение лица.

Мое сердце тревожно сжимается, когда он выдвигает ящик стола. Напряжённый взгляд неотрывно следит за мной, пока он, как и год назад, начинает выкладывать на стол фотографии мертвых женщин.

— Ничего не напоминает? — намекает Дэвид. — Все девушки работали в сфере оказания секс-услуг в Сан-Диего. Большинство тел не опознано. Признаки насильственной смерти отсутствуют. Известных наркотических веществ в крови не обнаружено.

— Купидон? — упавшим голосом произношу ненавистное слово, чувствуя растущую в груди ярость. Сколько, бл*дь, можно?

— Вероятно, аналог. Но где Имитация, там и его старший собрат, — вздохнув в притворном разочаровании, подтверждает мою догадку Дэвид Бернс.

— Как это возможно? — свирепо спрашиваю я.

— Не будь наивным, Джером, — с деланной небрежностью передёргивает плечами Бернс. — Вариантов масса. Моро мог передать состав своему партнёру, либо один из лаборантов продался Лайтвуду.

— Последний вариант можешь вычеркнуть. Утечка со стороны сотрудников исключена. Это Моро, — яростно вырывается у меня. — Больной ублюдок.

— Мне нравится твоя злость. Сейчас она как раз уместна. Мы снова вернулись к тому, с чего начали. Нам нужен Купидон, Джером.

— Куда едем, босс? — спрашивает Дрейк. Устало опустившись на сиденье, я достаю телефон, просматриваю свое расписание и десяток сообщений от секретарши, встревоженной моим отсутствием. Я пропустил две важные встречи. Просто блеск, придется перенести их на вечернее время. Эби будет в ярости. Черт, она уже в ярости, если успела ознакомиться с последними новостями.

— В офис, — мрачно отвечаю я, чувствуя себя морально выпотрошенным. Из головы не выходят шокирующие сведения, полученные от Бернса. Все мои усилия покрылись прахом безумного Квентина Моро, Больной ублюдок даже после смерти не перестает поганить мне жизнь. Придется начинать все с начала, бл*дь. Бл*дь! И задача теперь сложнее, потому что я должен играть на чужом поле.

— Босс, Брекстон не смог вам дозвониться, он оставил сообщение, прочитайте, — сообщает Дрейк, заводя мотор и плавно выдвигаясь со стоянки. Я снова заглядываю в телефон, не надеясь увидеть там что-то позитивное. И мои подозрения мгновенно материализуются. Брекстон пишет, что у Кеннета резко поднялась температура и Эби ездила с малышом в больницу, но сейчас они оба уже дома. Челюсть сводит от напряжения, я тяжело выдыхаю, убирая мобильный в карман пиджака.

— Дрейк, маршрут меняется. Мы едем домой, — резко бросаю я и набираю номер секретарши. Необходимо отменить все встречи и перенести на другие дни.

— Хорошо, босс, — с неприкрытым облегчением кивает Дрейк. — Дети часто болеют, простуда, зубы и все такое, — добавляет он. — У меня племяннице год, так сестра все время паникует из-за каждого чиха. И, воо…

— Я смотрю, все в курсе, что происходит с моим сыном, кроме меня, — бесцеремонно обрываю парня с нарастающим раздражением. — А сейчас я приеду домой и выслушаю град претензий в свой адрес, останусь виноватым по всем статьям, и самое интересное — моя жена действительно считает, что я дерьмовый отец. Ты согласен с ней, Дрейк?

— Босс, Молли так не считает. Она просто не хочет отвлекать тебя от рабочего процесса, — тактично отвечает телохранитель.

Разумеется, он не скажет то, что думает на самом деле. И мне по большему счету плевать на его мнение. Я отворачиваюсь и смотрю в окно, не собираясь продолжать разговор. Тянусь за сигаретами и останавливаюсь передумав. Запах табака на одежде приведет Эби еще в большее раздражение.

После рождения Кеннета она всерьёз взялась за здоровый образ жизни и почему-то начала именно с моих вредных привычек. Курение и алкоголь оказались под полным категорическим запретом. Разумеется, я периодически его нарушаю, и мы потом неделями не разговариваем. Точнее, я веду себя как обычно, а Эби демонстративно дуется, всем видом показывая свое негодование и разочарование.

Нашу семейную жизнь вообще сложно назвать нормальной. Мы словно существуем в параллельных вселенных, пересекающихся только по вечерам и в редкие выходные, но и то исключительно на почве общей заботы о сыне.

Я целыми днями пропадаю в офисе, систематически уезжаю в длительные рабочие поездки. У Эби тоже свои заботы: Кеннет, учеба, дом. Осенью она все-таки поступила в университет, находясь в глубоко беременном положении, хотя я убеждал ее подождать год. Но если Эби что-то вбила в голову — спорить бесполезно и чревато головной болью. Она посещала занятия до самых родов и вернулась к учёбе через два месяца после рождения Кеннета.

Нельзя сказать, что она свалила заботу о ребенке на няню. Это совершенно не так. Эби учится максимум до двух часов дня и все остальное время посвящает Кену, а задания и проекты делает по ночам, когда ребенок спит. И выполнение курсовых работ — единственное, чем Эби занимается по ночам. Я не вхожу в сферу интересов собственной жены. И это чертовски сложно выносить, учитывая тот факт, что у меня уже восемь месяцев не было секса.

Когда год назад я убедил Эби вернуться… Нет, практически силком увез в Чикаго, нам пришлось несколько недель заново привыкать друг к другу. Я был предельно внимателен и острожен, но Эби все равно держала дистанцию и смотрела на меня, как на незнакомца. Я пытался разговаривать с ней, но она уходила в глухую оборону или начинала плакать, и