Аллегра продолжала путь.

– Наверное, заявит, что обязан платить нам зарплату. Две секретарши, три. Все лишние расходы.

Неужели я действительно вляпалась в аферу? А те деньги, которые отец собрался платить Аллегре? Откуда он планировал их брать? Мне причиталось более двадцати процентов от ее зарплаты… Не глупо ли было на них рассчитывать? Я отмахнулась от гадких мыслей.

Аллегра шла не останавливаясь, и, чтобы нагнать ее, мне пришлось поспешить.

– Как Ларс? – спросила я, тяжело дыша. – Насколько я поняла, расследование продолжается? Я бы раньше поинтересовалась, но…

Аллегра резко повернула голову. Ее лицо искажало отвращение.

– Думаешь, мне есть до него дело? Дерьмо собачье! Прислал мне цветы, только представь себе! Из полиции! Наверное, подумал, я запрыгаю от радости!

Я почувствовала, что и эту тему не желаю развивать. В подобном настроении Аллегра совсем не годилась в собеседники.

– Поступай, как считаешь нужным. Главное, чтобы у тебя все нормализовалось.

Сестра не удостоила меня ответом.

Я собралась с духом.

– Аллегра, ты поговоришь с миссис Кендал? Такие игрушки не дарят маленьким детям.

– На выходных поедешь домой? – спросила Аллегра, пропуская мой вопрос мимо ушей.

– Э-э… да. Наверное. Ведь у мамы с папой…

– Знаю! Передай им от меня. – Она достала из сумки подарочную коробочку. Ароматизированная свеча! – тотчас узнала я. В отдельном выдвижном ящике моего стола всегда хранились подарки на экстренный случай. – Если до завтра они не разбегутся. Я видела папашину настоящую секретаршу. – Аллегра скорчила многозначительную гримасу. – Очевидно, бывшая гимнастка. А может, и настоящая, если судить по фигуре.

Сестра резко повернулась и, больше не оглядываясь, зашагала в сторону Корк-стрит.

В воскресенье вечером Джонатан встретил меня в аэропорту Кеннеди и повез обратно на Джейн– стрит.

– Как погостила дома? – поинтересовался он, когда мы ехали по мосту, возвращаясь в Манхэттен. Я снова в онемении любовалась очертаниями залитого огнями города.

– Хм… Вполне неплохо.

– Родители в порядке?

– Родителей там нет.

– Как? А я думал…

– Я тоже так думала. Мы провели вместе от силы часа два. Полгода назад Эмери приготовила им сюрприз: оплатила мини-каникулы в Венеции, но забыла об этом сообщить. Уильям позвонил, когда мы сидели за столом, сказал: срочно собирайтесь, такси уже в пути. Родители едва не опоздали на самолет.

– Ну и дела, – пробормотал Джонатан.

– Я не очень-то расстроилась, – сказала я. – Двух часов в кругу моей семьи хватает за глаза.

В отношениях родителей спады сменялись подъемами, но по накалу страстей и обилию крика подъемы практически не отличались от спадов, потому дочери, не желавшей очутиться под конец в психушке, было вредно видеться с отцом и матерью слишком часто.

– Как тут шли дела, пока меня не было? - спросила я, дабы скорее забыть о встрече с родителями.

– Храбрец вел себя хуже некуда. Возненавидел меня за то, что я позволил тебе уехать. И укусил Йоланду! Выгулыцицу. Бонни хочет, чтобы ты помогла ей выбрать свадебный подарок А Пейдж – чтобы мы пришли взглянуть на болвана Годрика. Он играет в каком-то спектакле на сцене вневнебродвейского театра.

Джонатан на миг оторвал глаза от дороги.

– Хочешь сходить?

Он взглянул на меня так, будто нам предложили понаблюдать за вскрытием трупа с мест в первом ряду.

– С удовольствием посмотрела бы, как Годрик играет, – ответила я. – Может, и тебе понравится? Ты увидишь его совсем в ином свете.

Джонатан отвернулся к раскрытому окну, чтобы заплатить мостовой сбор.

– Пока он не научится играть цивилизованного человека в повседневной жизни, вряд ли я изменю о нем мнение.

– Квартиру продал?

Я постаралась задать вопрос возможно беспечнее, но это оказалось не так-то просто. Куда легче было клятвенно пообещать Габи, что расстраиваться из-за Синди я больше не стану. Теперь, в Нью-Йорке, проблема снова приняла более четкие очертания.

– Почти, – сказал Джонатан.

– Не все гладко с покупателями?

Лицо Джонатана сделалось каменным, и я мгновенно поняла: он маскирует жгучую злобу. Его голос, однако, ни на йоту не изменился, оттого я сильнее занервничала.

– Не все гладко с одним из продавцов. Стыдно сказать. Если она не прекратит морочить мне голову, я привлеку к этому делу юристов.

– М-да, – произнесла я, откидываясь на спинку сиденья. – Думаешь, без этого не обойтись?

– Попробую, – пасмурно ответил Джонатан, и я не стала задавать лишних вопросов.

Я проснулась с мыслью: надо погулять с Храбрецом и купить кое-что из продуктов. Молока вечно не хватало, хоть съестное и напитки Джонатану поставляли на дом. Его жизнь текла как по нотам благодаря стараниям целого отряда людей: уборщицы Кончиты, выгулыцицы Йоланды, развозчика продуктов, работников химчистки, тренеров, консультантов в магазинах одежды… По его словам, для профессионала в своем деле, манхэттенца, такой расклад – обычное дело. Я надеялась, что хоть малая толика обязанностей ляжет в этом доме на мои плечи. Предложение поучаствовать в выборе отделочных материалов Джонатан аккуратно отклонил, хоть мне и казалось, я изучила эти комнаты куда лучше, чем он ведь проводила в них гораздо больше времени

– Сегодня, – сказал Джонатан, стоя на крыльце, – забудь о делах, хорошо? Погуляй по магазинам, развлекись. Сходи в собор.

Он наклонился, чтобы, пока никто не видит быстро чмокнуть меня.

– Хорошо, – пообещала я.

– Вот и чудесно. Я, возможно, задержусь из– за благотворительных дел, но не забудь, сегодня мы ужинаем в «Грамерси таверн» с моими друзьями.

– Здорово!

Опять с друзьями? А ужин на двоих еще когда-нибудь будет?

Наверное, Джонатан почувствовал, что я не слишком довольна, и прикоснулся пальцем к кончику моего носа.

– Ничего не могу с собой поделать: хочу похвастать тобою всем. И им интересно взглянуть на мою подругу, вот я и не упускаю возможности. Когда ты рядом, я счастливейший человек в целом городе.

– Но…

Его палец скользнул к моим губам.

– Не возражай. Я сто лет мечтал, что доживу до таких вот дней. Дай рыжику порадоваться, ладно?

Было в его властности нечто безумно привлекательное, если, конечно, ты смотрел на него не как на начальника. Впрочем…

Может, спросить у Лори, не требуется ли им временная работница, с грустью подумала я, глядя, как атлетическая фигура Джонатана скрывается за поворотом.