Как-то у нас на заборе давно предназначенного к сносу дома написали – дворцы без разрухи, не будет контраста. Увы, это правда. Мерзкая правда…

Подкатили… на нас смотрят, и я смотрю. Вместо нашего вездесущего «Калашникова» тут типично хохляцкий разнобой. «Калаши» – и пятерка, и семерка, «Таворы» и «Галили» – и то и другое производилось на «Форте», М16 и АР10. Арки – это «зброяровские», была такая фирма в Киеве, она делалась специально под экспорт в Россию и экспортировать начала, но тут началась война, и рынок закрылся. Изначально фирма вообще начиналась как проект украинских бизнесменов и белорусского конструктора – самоучки Константина Конева, который разработал высокоточную винтовку, но не смог ни наладить производство в Беларуси, ни состояться как конструктор – потому и переехал на Украину, где производством оружия мог заниматься частный бизнес. «Зброяр» наладил выпуск нескольких типов винтовок, потом учредители фирмы поссорились с Коневым, прекратили выпуск его винтовок и решили заняться выпуском винтовок серии АР, которых на российском рынке был ощутимый дефицит. Но так получилось, что их рынок ограничился Украиной, правда, до Катастрофы они успели произвести достаточно, только для гражданки, их оружие не приняли на вооружение даже части спецназа.

Ну и из экзотики – вон, «Поршень». Это гранатомет под выстрелы от АГС, в Днепропетровске его делали. Урод еще тот.

Все оружие затюнинговано до безобразия – но мы со своим смотримся как минимум не хуже. Авторитет пацана – это не только он сам, но и его «автивка» и его «зброя». Тут, кстати, из прицелов Китая полно – а у нас «Эймпойнт», ЭОТЕК. Сразу понятно, кто и чем живет.

Внутрь я не пошел. Дождался, пока выйдет Родионов. Заодно посмотрел, какая у него охрана – не впечатлила, понятно, что реально он тут компромиссная фигура, боссы не хотят сами светиться, вот его поставили. Как говорил Саша Янукович, в Украине нет бизнеса 50/50, а есть 80/20. Устраивает – бери, менеджируй. Думаете, тут как-то по-другому? Еще и лучше.

– Что произошло?

– А сами не видите?

– Ты на меня не цыкай. Давай по порядку – что, когда.

– Обстреляли по дороге сюда. Ехали, просто с террикона начали работать. Снайпер.

– Где?

– Я тут не ориентируюсь. Километров десять от города.

– Все целы?

Ага. Косячок, однако: я – видно, что цел, а судьба торпед мало кого из боссов интересует. «Боинги» – они для того и есть, чтобы умирать.

Эх. Родионов Константин Иваныч, и как вы во все это ввязались. Даже неловко как-то вас грузить…

– Вопрос не в этом. Вопрос в том, что я приехал с добром к вам, а меня пулями встретили.

– Ты не перегибай.

– Я и не перегибаю. Но свое спрошу.

– А жаль, что таких людей в свое время не хватило. Жаль…

– Итак…

Я смотрел на аудиторию из восьми человек, а она смотрела на меня. Шесть из восьми – деловые, в том числе и те, кто в камуфле.

– Сегодня меня, вашего гостя, на дороге встретили по беспределу, пулей. Но что произошло сегодня – пока оставим в стороне, за это базар будет еще. Вопрос, как дальше жить.

Молчание. Потом голос:

– Нас наша жизнь устраивает.

– Да? А чехов тоже ваша жизнь устраивает? А хохлов? Я с хохлами по пути стукнулся – хорошо вышло. Думаете, они силу возьмут, вас не раздавят? Договоритесь?

Я покачал головой:

– Не-а. Не договоритесь. И знаете, почему?

– Потому что они не считают равными вас, а вы – их. С чехами они договорятся – потому что где чехи и где они. А с вами договариваться не будут. По принципиальным соображениям.

Молчат. В общем, правильно, я бы тоже молчал.

– Мы же не чехи и не хохлы, живем по-людски, по закону людскому, и своему руку помощи всегда протянем. Предложить можем многое, от лопаты и до локомотива. Есть «КамАЗы», есть тепловозы дешевые, на автомобильных движках, есть лес, есть пожрать, но пожрать у вас у самих есть, наверное. Есть стволы, завод работает, предлагаем и новые, и с капиталки, все, на чего кармана хватит. Если хотите конкретно меня пробить, не вопрос – обращайтесь на Нижегородский торг, Дьячков Александр Вадимович, за меня там любой скажет, что ни брехни, ни кидняка в жизни за мной не было. В оборотку интересуюсь всем, что у вас есть, прежде всего, не скрою, патронами. Если есть варианты по мародерке какой ценной – тоже рассмотрю.

– Короче, решайте. По-людски, надеюсь на взаимопонимание и людское отношение…

Понятно, что такое решение с ходу не принимается – я и не ждал. Сказал то, что сказать должен был, и отъехал, на сей раз в охраняемой гостинице в городе остановился. И не зря – уже через два часа подъехали двое в камуфле с приглашением отужинать.

В Ижевске есть такое место, на выезде из города, даже за городом, можно сказать, – называется «У Лося». Там у трассы скульптура лося стоит, деревянная – месту двадцать с лишком уже, культовое, можно сказать. А в Луганске есть кафе «У Паровоза», оно у самой речушки, с одного берега промзона, с другого – жилая застройка. Кстати, речка тут – как у нас Подборенка, название одно…

А само кафе не так и плохо – зал хороший, просторный. И речка – по крайней мере с одной стороны зомбаки не придут.

Последнее немаловажно.

У кафе – аншлаг, одних «крузаков» пять штук. Интересно, кто это меня ужином накормить решил за свой счет.

– Разрешите?

– Шмонай, чего там.

Эсбэушники, не братки. Ближний круг…

– Проходите.

Внутри – тихо, уютно, музычка играет…

Вертинский даже. Серьезная заявка на интеллигентность. 1917 года романс…

Все окна закрыты матами, электричество от генератора – вон, слышно из подсобки, как фырчит. За столом подкрепляется средних лет человек, с обильной проседью в шевелюре. Однозначно не браток.

А подкрепляется, чтобы мне с ходу место показать, что, мол, меня не особо и ждали. Ну-ну…

– Присядьте…

А я и присяду, я не гордый.

– Долму будете?