то не от медиков зависит. И это наша тайна, о которой им лучше не знать. Странные у нас дела творятся: вдруг выживают пациенты, которые никак не должны выжить, а помирают внешне здоровые люди. Вот только сдаётся мне, что проводится какая-то селекция — кому жить, а кому нет.

Мохов и Бутенко считали, что только у них имеются зловещие тайны, а у Найдёнова их нет. Собственно, что с коммуниста возьмёшь? Витает в своих завиральных идеях — ему и хорошо. Вот только сам Найдёнов так не считал. Что-то в последнее время ему стало жутковато жить. Страшно до слёз. Но, не признаешься же своим коллегам, даже таким адекватным, как Мохов и Бутенко о своих проблемах. Не скажешь же им, что у главы города появились душевные проблемы. Как объяснить им, что в голове товарища Найдёнова поселились классики социальных преобразований, чтоб их черти драли. Не преобразования драли, а классиков. Ночью снится всякий бред, да и днём от апологетов покоя нет. Спать, сволочи, не дают, да и средь бела дня пристают: всё объясняют и объясняют тонкости своего учения. Я ещё совсем не старый, но замучили кошмары. Товарищ Ленин картаво объясняет, так и хочется сказать ему, что научись сначала правильно говорить — сходи к логопеду. А Маркс со своей ботвой на башке? Этот бородатый основоположник Карлсон Маркс, идеи которого, по слухам, всё ещё живут в сердцах мирового пролетариата, как заведёт свою шарманку, так не остановишь. Так и хочется посоветовать этому Карлсону постричься и сходить в баню. Хуже всех Энгельс и Каутский — эти вдвоём приходят и начинают нести такую дичь, что на стенку с разгона хочется прыгнуть. Хоть ты тресни, но надо их слушать, а они вдвоём поднимают такой невообразимый шум, какой возникает в курятнике, когда туда забирается хищник. Бывает, приходят среди ночи и начинают орать. Получается у них сильнее, чем у соседей сбоку, когда те ночью амурными делами занимаются.

Вот товарищ Мао тот радует своим смешным акцентом и немногословием, но тоже товарищ с придурью. Как и Ким Ир Сен с товарищами Троцким и Хрущёвым: с этими вообще спорить бесполезно — чуть что, они сразу дико проклинают Вилена Кимовича на десяти диалектах за оппортунизм. Хорошо хоть, что товарищ Сталин с Берией не приходят. А если явятся? Как бы выпросить у доктора Бутенко каких-нибудь порошков, чтобы товарищи классики и апологеты заткнулись. С этими голосами, сука, ведь нужно что-то делать! Само-то никак не рассасывается! Но, мля, как доктору сформулировать проблему? К своему ужасу Найдёнов стал ощущать, что его мировоззрение и вера в марксизм-ленинизм и даже в пролетарский интернационализм начала давать трещину. А всё из-за говорливых классиков, залезших в его голову. Вера грозила развалиться, как карточный домик от мимолетного неловкого прикосновения. Так можно скатиться в чёрную пропасть меланхолии, на дне которой заполучить тоску и неудовлетворенность от смысла жизни. Однако признаваться доктору в наличие голосов классиков в голове не стоит — пусть лучше меня болотные пиявки съедят, чем коллеги узнают, что у меня не все дома. Да, и весь организм в целом подлечить не мешало бы, а то скрип костей, как у рассохшейся кровати уже не воодушевляет.

Хорошо, что Найдёнов не стал загружать доктора Бутенко своими проблемами с голосами. Тот бы подтвердил известный тезис, что все болезни от нервов. И объяснил бы главе города, что всё дело в стрессах, вирусах, плохой экологии, агрессивной информационной среде, ускоренном ритме жизни. Ага, всё это не способствует здоровью, а, напротив, выводит расстройства нервной системы и психики в целом на первые позиции в статистике заболеваний.

Правильно сделал товарищ Найдёнов, что не взвалил на плечи доктора ещё и свои душевные проблемы. У доктора самого ролики за шарики давно закатились. Но доктор поступил мудро: взял и наплевал на всё — занимался только своей хирургией и ни во что не вмешивается. Зачем вмешиваться, если больничка процветает? «Система работает — не трогай её» — отличный принцип. Бутенко чувствовал себя убелённым сединами старцем из сибирского скита, душевное равновесие которого ничем не поколебать.

Доктору приносили документы на подпись — он подписывал не глядя, зная, что личный секретарь, предоставленный ему спонсорами, никакой крамолы не пропустит. Немного пищал завхоз, что стало больше работы, но успокоился, когда в больнице появились на половину ставки некие люди, которые решали все вопросы со «спонсорами». Таким человеком, кто согласился на дополнительную работу, оказался учитель труда местной школы. Добрейшей души человек и всё у него прекрасно получается, ибо трудолюбив, как та лошадь. Он притащил с собой каких-то волонтёров, которые бесплатно работают в больнице. Волонтёры в основном состояли из старшеклассников местной школы. Теперь в больнице чистота и порядок: ни пылинки — ни соринки. Завхоз в ахуе: ему практически ничего не надо делать, только зарплату получать и гонять в своём кабинете целыми днями чай и кофе, что завхоз и делает. Завхоз от такой жизни ощутил блаженство и телесно раздобрел: для него всё стало шоколадным. Санитары опять же появились, которым больница не платила, а платят спонсоры. Особенно доктору Бутенко нравился санитар по имени Сашка. Молоденький парнишка с проблемами глаз, но зато безотказный: работает самозабвенно и не гнушается самой грязной работы. Больным он очень нравится. Да кому не понравится человек, который, не морщась, выносит из-под тебя отходы и не шипит, как некоторые медсёстры. С этим Сашкой больным комфортно и спокойно. И денег он с больных не берёт, как это делают медсёстры и санитарки. Вернее делали, но потом вдруг все вымогатели куда-то делись.

* * *

Семёну Митрофановичу Безпалько, бывшему военному пенсионеру, а сейчас школьному «трудовику» и по совместительству на полставки хозяйственному работнику в местной больнице нравилось разглядывать ампулы с quīnta essentia. Содержимое ампул завораживало «трудовика» игрой таинственного тёмно-синего цвета с золотистыми искорками. То на свету, а в темноте ампулы излучали мягкий свет. От созерцания волшебного эликсира Безпалько отвлёк скрип кожи кресла. Это в кресле удобнее устраивался хозяин мастерских Больц Анатолий Васильевич. Собственно, Больц и принёс «трудовику» очередной футляр с шестью ампулами эликсира. Всё правильно: эликсир являлся платой Судье за санкционирование им уничтожения шестерых бандитов.

Пока главный врач больницы и два его друга предавались чревоугодию в «Пончиковой», в это же время в больнице, в помещении хозяйственной службы встретились Безпалько и Больц.

Бутенко, Мохов, Найдёнов и Лысенко могли сколько угодно гадать о реально злой силе, окопавшейся в их районе, но как догадаешься, что представители этой силы ловко пристроились